"Михаил Петров. Пираты Эгейского моря и личность" - читать интересную книгу автора

проект патрона может быть ценным и важным, но разрабатывать его нужно сломя
голову в конкурентной борьбе с другими исследовательскими коллективами.
Отсюда односторонность и однобокость опыта, которые становятся уделом
молодых исследователей, принимающих участие в проекте" (35, с. 209).
Но даже в этой ситуации "научного рабства" нам нс удалось бы обосновать
право режиссера на предзнанис, не вовлекая в рассуждение дурную
бесконечность авторитетов, поскольку, если режиссер знает нечто, позволяющее
ему оценивать и расставлять по ролям подчиненные ему головы, то тут же
возникает вопрос об источнике этого режиссерского знания, тот самый
каверзный вопрос о "старых людях", который сразу же выстраивает за головой
режиссера бесконечный ряд авторитетных голов. И замкнуть его можно лишь на
всеавторитетнейшую, всеведущую, всеблагую и т.п. голову.
Таким образом, пытаясь разобраться в первой группе проблем, связанных с
божественной способностью приводить все в порядок из беспорядка, мы
обнаруживаем, что проблема снятого выбора в принципе разрешима в условиях
репродукции, стабильности, устойчивости. Она выглядит неразрешимой в
условиях творчества, нестабильности, когда хаос воспроизводится, и то "все
видимое", которое подлежит приведению к порядку, начинает расти
бесконтрольно. Задача вновь стала бы разрешимой, если бы удалось остановить
этот рост "всего видимого". И остановить рост можно, но тогда, сегодня во
всяком случае, это значило бы выйти из научно-технической гонки, отказаться
от обновления или сузить его базу наличным научным знанием. А это было бы
возвращением к стабильности, то есть в нашем мире соревнования двух систем -
самоубийством по методу засовывания палок в собственные колеса.
Более того, пытаясь встать на точку зрения платонохристианского
демируга, с тем чтобы взять на себя ответственность за все происходящее в
мире, человек нашей эпохи обнаруживает, что основная здесь трудность не в
том, чтобы "сравниться", не в тщете гордыни человеческой, а в том, что и сам
демиург в этой позиции, сколько бы мы ему ни приписывали прилагательных в
превосходной степени, оказывается фигурой несостоятельной. Вскрывается
тайная тайн христианского миропорядка: сила бога в авторитетном бездействии,
он хорош для оправдания наличного порядка, но с ним абсолютно нечего делать
в условиях, когда на периферии порядка бушуют бури нестабильности и порядок
все время приходится переиначивать.
Распевая зажигательную песню про бога, царя и героя, человек с полной
определенностью обнаруживает, что в новых условиях ему действительно нечего
ждать помощи от авторитетных инстанций, каким бы статусом они ни обладали.
Но вместе с тем человек обнаруживает и другое - свою явную неспособность
ответственно контролировать обновление наличного миропорядка традиционными
методами. Перед ним много путей, но ни одного ответственного. Он может,
например, пойти в науку, внести, если повезет, свой BKJIIU в
общечеловеческую копилку знаний. Но он не может быть уверен в том, что с его
вкладом не произойдет чего-нибудь вроде истории с газовой диффузией Грэхема,
который в 1829 г. открыл "полную причину" уничтожения в 1945 г. Хиросимы и
Нагасаки. Он может пойти в прикладные науки и подарить человечеству
какую-нибудь замечательную машину, продукт собственной изобретательности. Но
и здесь он не может ручаться, что с его замечательным произведением не
выкинут какой-нибудь злой шутки. Говорят ведь, что изобретатели автофургона
погибли в душегубке: их изобретение чуточку усовершенствовали - провели
выхлопную трубу в кузов. И даже если он никуда не пойдет, не сделает ни