"Михаил Петров. Пираты Эгейского моря и личность" - читать интересную книгу автора

знания, таковы, например, работы А. Эйнштейна, Дж. Бернала. В большинстве же
случаев попытка связать новое с наличным, "прописать" новый вклад в архиве
науки оказывается осложненной целым рядом случайных обстоятельств, требует
многократных зондирующих публикаций с разными наборами ссылок, прежде чем
ученому удается, наконец, создать тот счастливый набор, который обеспечивает
понимание и признание вклада.
Иногда эти затруднения носят чисто внешний характер. Так, О. Ган и Ф.
Штрасман, учитывая общепринятые концепции физики конца 30-х гг., даже и не
пытались результаты экспериментов, подтверждающих атомный распад, пустить по
"физическому" ведомству, как они говорили позже: "Физики бы этого не
позволили". В самом деле, хотя мы и привыкли к идее распада, в
психологическом отношении она явно непохожа на идею научную, похожа скорее
на ту "противоестественную" схему, когда нам предложили бы, например,
поверить, что от сильного удара стол может рассыпаться не на щепки, в это мы
способны поверить, а на стулья и другую мебель, во что нам поверить весьма
сложно. Поэтому Ган и Штрасман были вынуждены действовать больше по
химическому ведомству и действовать крайне осторожно. Лоуренс пишет: "Ган и
Штрасман подготовили детальный научный доклад о проведенных ими эпохальных
опытах, проявляя при этом большую осторожность, чтобы не наступить на пятки
своим коллегамфизикам. Описав свое открытие, ученые сделали заключение,
которое явилось одним из самых странных в анналах истории науки, что они
лишь сообщают результаты своих наблюдений, но отказываются делать из них
какиелибо выводы" (44, с. 44).
Еще чаще возникает схема субъективных неудач, когда ценную и важную
мысль очень сложно оказывается довести до понимания и признания. Прайс,
например, до небольшой книги "Малая наука, большая наука", представляющей из
себя конспект четырех лекций, опубликовал более двухсот работ по частным и
общим вопросам науковедения, причем работ в научном отношении более
серьезных и обстоятельных, но мировую известность, а с нею и признание
большинства прежних публикаций, ему принесла именно эта небольшая книга, в
которой Прайсу удалось, наконец, войти в сцепление с современной научной
мыслью. Что подобные успехи во многом случайны, говорит судьба довольно
большого числа непризнанных своим временем открытий вроде работ Г. И.
Менделя, К.Э. Циолковского, А. Флеминга.
Эта неопределенность, возникающая как в процессе подготовки рукописи,
так и особенно в процессе оценки массива публикаций, имеет в исторической
ретроспективе довольно жесткую иерархическую структуру, подчинена обычному
для произведений творчества ранговому распределению Ципфа. Смысл этого
явления состоит в том, что миграционная способность или, что то же,
способность участников творчества входить в законченные произведения
распределяется по участникам в согласии с законом - произведение числа
вхождений на ранг участника (на число участников с той же частотой
вхождения) величина постоянная: f * r = Const.
Распределение этого типа особенно хорошо исследовано на лингвистическом
материале Г.Р. Цилфом. К текстам новых и древних писателей он применил метод
частотного словаря, по которому, составляя полный словарь произведения, туг
же подсчитывают количество вхождений слова в предложения текста. Располагая
затем слова по частоте их употребления, как раз и обнаруживают ранговый
характер такого списка: следующие друг за другом слова от первого до
последнего всегда можно сгруппировать в ранги, когда порядковый номер ранга