"Людмила Петрушевская. В детстве" - читать интересную книгу автора

в две-ряххх... Дежурные стоят ребята... Они меня не пускают, иди откуда
пришшел... Потом вызывают других дежурных... - Что, бьют? - Иногда. -
Часто? - Каждый день.
Так. Не давать ходу этому ужасу. Не воспринимать его! Как будто ничего
нет.
Лучшая защита ребенка - это нападение на него. - А ты почему
опаздываешь? Ты же вовремя выходишь! У нас с тобой было все рассчитано! Ты
сам виноват! Нечего на ребят сваливать! Они, конечно, будут издеваться, если
каждый день ты опаздываешь! - Я... Я говорил. Я больше не могу ходить. -
Выдумал. Чтобы оправдать опоздание. Я все поняла! - Не могу. - Все, все.
Завтра мы поедем с тобой, я послежу, как ты идешь. Спи.
Он взял ее руку и беспомощно поцеловал. Губы сухие, как корка.
Она вышла, оставив дверь приоткрытой. В коридоре по заведенному порядку
горел свет (чтобы им не было страшно).
Через час он начал страшно орать, не просыпаясь. Какой-то леденящий
душу звериный вой.
Она его разбудила, дала попить воды, прижала к себе.
Лиза лежала тихо.
Что-то случилось ужасное.
Мальчик был средним ребенком в семье. Существовал уже печальный опыт со
старшим мальчиком в школах. Приходилось ходить на родительские собрания и
отвечать учительницам. Ребенка ненавидели. Его старались сбагрить, и дело
докатилось до рабочего района и самой отпетой школы. Нигде не было спасу.
Били, обижали, обвиняли (так виделось матери). Но он безропотно таскался
туда, где его ожидали эти муки. Драться так и не научился. Не умел
отметелить. Учителя обвиняли его, как ни странно, в том, что он слишком
умный, видите ли. Старший тоже ходил в музыкальную школу, только по классу
виолончели. Вот там его очень любили и прочили ему блестящее будущее. Туда
он ездил охотно со своей бандурой, в толпе на троллейбусе. Справлялся сам. В
конце концов как-то научился ладить с одноклассниками. Похоже было, что
школьные бандиты его не очень терзали. Как-то он даже похвастался, что по
чужим дворам может ходить безнаказанно, он знает таких людей, только назови
имя, и т. д.
Но на это ушли годы. Чужак, чужак он был.
Была надежда, что и этот справится.
Младшего ведь тоже очень любили в музыкалке, у него тоже был абсолютный
слух, артистизм и тэ дэ. Только лень. И этот конфликт с сольфеджио...
Маленькая брякала на пианино, пребывая пока в нулевке.
Утром (а уже была почти что весна, так что рассвело) все поднялись,
старший уехал сам, маленькую повез отец, а мать с ребенком поехала избывать
его маршрут.
Прошли полтора км до метро более-менее сносно. Спустились в метро.
Вышли на Лубянке. Подождали маршрутку. Сели. Она все время хотела сказать:
"Вот видишь? Все ты можешь. Но не хочешь же ты, чтобы я тебя как маленького
возила?" Но она молчала. - Ну вот. Успеваем. Видишь? - воскликнула она,
когда они вышли из маршрутного такси. Надо было немного пройти и сесть на
троллейбус. - Ну и вот. Видишь? - повторила она, оборачиваясь к ребенку. Она
уже немного ушла вперед.
Остановилась, застыла.
Мальчик стоял на месте, как-то тайно, про себя, легкомысленно и