"Людмила Петрушевская. В детстве" - читать интересную книгу автора

преступно улыбаясь. Как пойманный вор. Встречные прохожие внимательно на
него смотрели, проходили, потом оглядывались.
Он стоял как на эшафоте.
Вернее, он не стоял, а шел на одном месте. Он перебирал ногами, не
отрывая носков от земли, странно улыбаясь, с видом осужденного, который без
слов убеждает всех, что совершенно невиновен.
Он улыбался как человек, над которым все издеваются.
Мать, похолодев, вернулась к нему: - А ну давай возьми меня под руку!
Зацепился за нее своей скрюченной конечностью.
Пошли кое-как.
Он низко опустил голову, внимательно изучая асфальт. Он высоко, как
цапля, поднимал каждую ногу, прежде чем ее поставить. Он как будто чего-то
опасался и то тормозил, застывал, а то скакал вперед одним прыжком. И снова
застывал.
Извиняющаяся улыбка, дрожащая рука, цепляющаяся за мать.
Опять огромные зрачки. - Ой, ну пошли. Ну ведь опоздаем же! Совсем
немного! Вот троллейбус идет!
Неровные шаги, торможение, полный ступор, потом прыжок. - Ну опять
встали. Ну сколько можно, - твердила она, похолодев. - Ну давай. Он
полностью застыл, глядя вниз. Она тоже посмотрела: - Ну что, ну что...
Оказалось, он стоит над трещиной в асфальте. В асфальте змеилась
большая трещина, опутанная сетью мелких. Он не знал, куда ступить. Он не
хотел ошибиться.
Мать догадалась. С ней в детстве было то же самое. - Ты не можешь
наступать на трещины? Да? Да?
Он, дрожа, кивнул.
Он стоял, мелко дрожа, не двигаясь. Вернее, он слегка покачивался. - Ну
и ничего! Не страшно! Мы сейчас перепрыгнем ее. Вон, смотри, целенькое
место. Прыгнули вдвоем. Опять прыжок. Переступили еще несколько.
Асфальт был буквально весь в трещинах. Как сухая глина.
На цыпочках, мелко переступая, ходом коня, оглядываясь, прыжками и
перескоками они достигли троллейбусной остановки.
Сели в транспорт.
Надо было ехать две остановки. - Ой, у меня тоже в детстве так было, -
оживленно говорила мама, - я тебе расскажу про это. Я читала книжку. Это
один польский врач написал. Она называется "Ритм жизни". Кемпиньски его
фамилия.
Он слушал невнимательно. - Понимаешь, он много страдал. Он все испытал,
он сидел в немецком концлагере. Потом он руководил клиникой. А потом он
начал умирать от почек. Лежал в своей больнице и писал последние два года
своей жизни книги. Одна называется "Страх". Вот та, о которой я говорю, это
"Ритм жизни".
Мальчик смотрел себе под ноги и иронически улыбался. Он как бы говорил:
"Вот сейчас смотрите, что будет". - Вот я сейчас разгадаю, о чем ты думаешь,
когда не хочешь наступать на трещины.
Он взглянул на нее своими маленькими больными глазами. - Ты думаешь
что? Что если ты попадешь ногой на трещину, то мама умрет.
Он подумал и кивнул. Он не смутился, хотя это была его тайна. Сейчас он
был занят своим ближайшим будущим. - Знаешь, - продолжала она, - я тоже
всегда так думала, что мама умрет, если я буду наступать на трещины. Я тоже