"Горан Петрович. Книга с местом для свиданий" - читать интересную книгу автора

непромокаемой ткани на автобусной остановке перед кинотеатром "Балкан",
напрасно перемещаясь с одного конца Белграда на другой в поисках хоть
чего-то определенного, чего-то такого, чем она могла бы пусть ненадолго, но
залечить трещину между прошлым и будущим временем. Прочитать она успела
только это, поэтому для того, чтобы узнать адрес, ей пришлось купить газету,
тщательно следя за тем, чтобы кроме этого объявления не зацепиться взглядом
ни за один соседний заголовок, ни за одно другое слово... Дело в том, что
она давно уже заметила, что слова родного языка еще больше увеличивали ее
тоску, более того, вызывали мучительное чувство тяжести - и она старалась по
возможности избегать их.
- Кто там? Не бойся, я ничего тебе не сделаю! - послышался веселый
голос еще до того, как блеснул глазок, повернулся в замке ключ и звякнула
цепочка.
Открыла маленькая женщина, ее фигура не соответствовала ее звучному
имени и фамилии. На ней было платье из натурального шелка старинного покроя,
слишком большое для нее, соломенная шляпка с загнутыми вверх передними
полями, на шее - двойная нитка перламутровых бус. Несмотря на все эти
праздничные аксессуары, в руках она держала фартук и что-то похожее на нож,
из тех, которыми пользуются для разрезания бумаги. Она слегка вытягивала шею
и щурилась, как это свойственно близоруким людям.
- Извините, - улыбнулась она смущенно, с раскрасневшимся лицом. - Мне
только что прислали из антикварного магазина несколько неразрезанных
экземпляров.
- Прошу вас, проходите, давайте сядем в той комнате, где у меня
библиотека, - повторяла она, ведя за собой молоденькую гостью. - Да, я и
есть госпожа Наталия Димитриевич. Точнее говоря, барышня Наталия
Димитриевич. Я не была замужем. Тем не менее прошу вас так меня никогда не
называть. Теперь, в мои годы, это звучало бы странно...
Пройдя из обставленной полумраком прихожей прямо, а потом направо через
раскрытую настежь двустворчатую дверь в комнату с книгами, Елена
почувствовала себя так, словно оказалась в саду, хотя вокруг не было ни
одного растения, за исключением стоявшего в вазе букета ярких оранжевых
осенних цветов. Откуда же такое чувство, спрашивала себя девушка и позже, из
месяца в месяц находя все новые и новые, цепочкой цеплявшиеся друг за друга
объяснения.
Может быть, оно возникало из-за заливавшего все вокруг света, которому
не мешали крупно набранные и никогда не закрывавшиеся шторы. В комнате
буквально роилось сияние, на восточной стороне ее было огромное окно, каждая
из пяти створок которого была разделена оконным переплетом на девять
небольших одинаковых квадратов, поэтому само собой напрашивалось сравнение с
оранжереей ботанического сада, в которой вместо растений вызревают книги.
Теперь уже трудно было сказать, в чем здесь было дело, но, возможно,
впечатление сада возникло у нее и благодаря густой и вьющейся, как
виноградная лоза, череде названий, протянувшейся по всему пространству стен
от потолка, по-старинному высокого, с затененными углами, до немного
рассохшегося паркетного пола, ничем не застланного, благодаря чему был виден
орнамент, мастерски выложенный из красного дерева разных оттенков. Узорчатая
пестрота названий с первого взгляда не поддавалась расчленению, но
большинство книг здесь было в двух или нескольких одинаковых экземплярах,
так же как и в природе то там, то здесь постоянно встречается подорожник, а