"Юрий Петухов. Вторжение из ада. Скиталец (цикл "Звездная месть")" - читать интересную книгу автора

гдето там, далеко, над каменными сводами. Чистое голубое небо. Он был
почти счастлив, на этот раз не придется брать греха на душу. Хотя какой
тут грех - это как в бою, нет, это как в поганых болотах Цицигонры, где
нечисть надо выводить, изводить, изничтожать, иначе она сожрет и изгадит
все! Нет тут никакого греха! Нечисть - она везде нечисть! Шарики лопнули
не сразу. И крохотные оборотни-трогги вылупились из них вялыми,
хиленькими. Они почти не походили на свой прообраз, на "папу Кешу", как
мысленно окрестил сам себя Мочила. Но это не главное, плевать! Иннокентий
Булыгин ждал начала.
И когда ;к "малышам" вдруг подбежал сутулый тип в сутане, взмахнул
своей изуверской плетью с ржавыми шипами и колючками, Кеша не стал
церемониться, он одним точным ударом в висок сбил сутулого наземь,
присмотрелся - тот издыхал в судорогах, второго удара не понадобится.
Самые ближние дьяволопоклонники, что валялись в разнообразных позах вокруг
и пускали кроваво-желтые пузыри, начали приподнимать головы,
всматриваться, двое даже вскочили и пошли на Кешу, недвусмысленно выставив
вперед свои острые и тонкие иглы.
Но было поздно. Сам Булыгин стоял у стеночки, скрестив на груди
огромные, сросшиеся с биопротезами руки и смотрел зло, с прищуром.
"Малыши", достигшие роста десятилетних мальчуганов, угомонили смельчаков в
мгновение ока - опрокинули их на пол, подмяли, свернули шеи и вскочили в
ожидании новых жертв. Вялость и хилость пропали, будто их и не было. Но и
с лежащих начинало сходить оцепенение. На минуту всех подавила безумная,
гнетущая тишина. А потом мрак прорезал хриплый, оглушительный вопль. Вслед
за воплем в голове у Кеши и под сводами пещеры прогремел голос карлика
Цая: "Не надо! Не делай этого!" Кеша скривился.
Раньше следовало предупреждать. Четыре совершенно одинаковых подростка,
полусогнув в коленях ноги, вызверившись как-то не по-человечески, стояли
посреди взбудораженной, поднятой на ноги толпы. "Убейте их!
Убейте!!!" - завизжал кто-то извне, сверху. - Убейте во имя Черного
Блага!!!" Дьяволопоклонники разом, будто подневольные, управляемые кем-то
зомби бросились на троггов, это была уже не людская сообщность, это была
неисчислимая, огромная, тысячная стая человекообразных злобных шакалов.
Кеша ударился спиной в холодную, сыроватую стену, выставил вперед свое
запрещенное и беспощадное оружие, изготовился. Даже ему, ветерану самой
страшной войны, повидавшему такое, что невыносимо для обычного смертного,
стало неуютно в этом подземелье. Троих, подлетевших с боков он сбил
точными ударами ног. Еще двоим Хар перегрыз глотки.
Больше на них никто не кидался. Но что творилось в шевелящейся, орущей,
визжащей, кровавой куче-мале, понять было невозможно. Временами из нее
вываливались или вылетали отдельные истерзанные тела с переломанными
костями, захлебывающиеся в собственной пене, издыхающие. Но все новые и
новые сатанисты бросались в кучу. Нет, это были уже не люди. Это были
управляемые звери. Теперь и самые жалкие, крохотные остатки былого
человеколюбия и сентиментальности покинули Кешу. Их надо убивать!
Правильно сказал Иван перед уходом: "Не дай им выползти на свет Божий! Ни
одному не дай! Хватит цацкаться! Мы не воспитатели в интернате для
выродков!" И сжал Кеше руку чуть выше локтя.
Правильно он сказал, все точно, не воспитатели. Всему есть предел. И
никакие это не собратья-земляне, не люди. Это нечисть! Враги рода