"Татьяна Пьянкова. Спиридонова досада" - читать интересную книгу автора

чтобы кому-то виднее было отыскать подземный приют. Похоже, что там кто-то
кого-то поджидает. Не Парфена ли?
Да. Но где же он?
Хватилась Заряна, а никого кругом нету.
Притихла она под кустом. Но сколь не ждала, никто на прогалину не вышел,
и никто из-под земли не показался.
Затрепетала: ежели Парфеново дело чисто, какая причина столь ему
сторожиться?
Ну, как ни трепетала, а намотанный ею за день этакий клубок таежного
пути, взялся потихоньку слабеть да опутывать ее усталостью. Телесная тяжесть
добралась до памяти, сгустилась в ней патокою дремы, затянула глаза липучими
веками. Сон изготовился развернуть перед нею ковер небытия...
И развернул бы. Только вдруг позадь дремотной Заряны затрещал сушняк,
завизжала ночь кабаньим выводком, следом реванул медведь да так, словно его
шпаранул острой пикою дурной лесовик.
Заряна медлила ровно столько, сколь хватило страху времени пронизать ее
от маковки до пят. Пятки ударили в землю и... только линялая косынка
осталась на прежнем месте. Знать, цепкий кусток хотел придержать ее прыть,
чтоб не расшибиться молодой в прыжке.
Спасибо - не расшиблась. Через миг ее пуганые глаза были уже озарены тем
светом, что исходил из-под земли. Они опасливо ждали, кабы не высыпал
звериный хоровод на прогалину.
Бог миловал - пронесло стороной. Скоро переполох рассыпался по тайге, а
темнота поглотила всякие отзвуки ночного сочинения.
Когда Заряна отдышалась, увидела перед собой нору, что вела в подземелье.
Нора эта вроде как служила узким горлышком крутобокому кувшину, наполненному
чистым светом. Нутро кувшина было устлано чем-то белым, не то прикатанным
облаком, не то мягкой кошмой, ворсинки которой отсвечивали лунным огнем.
Если б Заряна могла заглянуть поглубже, она бы, кажется, увидела в
подземелье хозяйку ночного неба, тем более, что над тайгою взошли одни лишь
какие-то мокрые звезды. Луна ж, верно, от сырости забралась в свое земное
логово и отдыхает, покуда не наступила ее пора красоваться над околдованным
тишиною миром.
То, что не было в подземелье ступенек, Заряну не удивило: для чего луне
лесенка, когда у нее и ног-то нету. Поразило ее другое; как такая толстая
барыня протискивается во сталь узкий лазок?
Но скоро она смекнула, что из белого уюта, знать, имеется другой выход.
Может, где ворота распахиваются и Луна выплывает в небо на том самом клеще,
о котором говорил Парфен. Вот и получается тогда, что чертей тут нету, а,
скорей всего, заодно с Луной, прилетают на елань те самые лунатики, в
которых, по словам Хранцузски, вселяются человечьи души, ждущие своей
очереди определиться в новом теле. Говорят еще, что ночами они свешивают с
Луны ножки и зорко всматриваются в ночную жизнь Земли - выслеживают разных
злодеев, а поутру Господь обо всем от них узнает. Когда ж Луна отдыхает, они
и в самом деле могуг прилетать с нею на елань...
На всякий случай - вдруг кто ненужный узрит ее возле света - Заряна
оттеснилась в темноту, где слилась с ночью, будто увязла в саже. Там она
пошеборшила больно сочной для осенней поры травою и затихла...
Голова ее заново притуманилась дремотой, в сонном представлении поплыли
смутные чудеса: вот бы из лесу опять послышалось родное пение. Только на