"Таисия Пьянкова. Чужане" - читать интересную книгу автора

- Дьявол! Дьявол!
- Да где ваш дьявол? Да какой вам дьявол?
- Да там-ка, там - в Красноборье...
Маленько погодя взбудораженная деревня поняла наконец, что грибницам во
бору привиделась как бы шаровая молния. По-другому огневую ту грезу
девки-бабы никак объяснить не могли, хотя молния не плыла по воздуху, как
подобает таковой, а катилась двухметровым яйцом прямо по земле. И такая в
ней сила, что трава на стороны стелилась, а сосны так вот и стонали на
корню.
И еще!
Еще что-то живое темнело в ее середке! Да такое, которое шибко
смахивало на человека...
Вот оно, что случилось на Спасовом угорье. Понятно?
И это вскорости после этого, как Аким Лешня провалился сквозь землю.
А Кешка? Кешка остался без отца. Многим селянам хотелось бы изжить
парня из деревни. Только ведь вся эта дьявольщина, как раздумались добрые
люди, никому, кроме Лешней, никакого урону не принесла.
Чего ж тогда прятаться, коль не к тебе едут свататься?
И еще подумали люди: понравится ли их злодейство тому, кого катила по
Красному бору шаровая молния, ежели они прогонят из деревни сироту? Вряд ли.
На том история эта до времени и притихла, хотя забыть о ней никто, понятно,
не мог.
Чувствуя на себе людскую настороженность, Кешка-Иннокентий засмурнел. А
подрастая, взялся, как бывало отец, уходить однова на дальние охоты. Потом
он приглядел не в этой деревне красавицу Славену, полюбил ее, женился. И
породили они сына Матвея - вылитого опять Акима, а значит, и Иннокентия.
Чуток подрастил отец сына, научил его таежным премудростям и... Что ты
скажешь! Пропал! Пропал опять же на Спасовом увале, в тех самых годах, в
каких заглотнула земля Акима Лешню.
Вот уж когда навалилась на деревню никаким умом неподъемная тайна. Вот
когда упала на людей суета гадать-перегадывать, с ума на ум перекатывать: за
что, за какую такую вину перед создателем уготована Лешням страшная
неминучесть?!
Ой-ка, ой! Всем бы нам сподряд заудивляться вусмерть, кабы полное
изумление души нам не сковало, - каламбурили по этому поводу бабенки, чтобы
и в самом деле не остолбенеть от непосильной для скупого разума задачи.
Ну, слава Богу, не остолбенели. Перебили и эти были; дальше наблудим -
еще перебудем. А что про Матвея Лешню - и этот бедолага сиротой остался:
весь один, как на сковороде блин. Разве что на этот раз оказалась при Матвее
мать его Славена. Только не жить Славене на земле после Иннокентия
осталась - сходить с ума от горя, да еще от того ужаса, который с каждым
божьим днем все крепче стискивал ее материнское сердце. Боялась и
предчувствовала Славена то, что полное сходство, доставшееся Матвею от отца
с дедом, не успокоится на одном лишь только обличьи. Похоже, что оно точно
так же накинется в тайге на ее сына злою непонятностью.
То-то станешь сходить с ума на ее месте! Покуда Славена, украдкой от
Матвея, плакала да сушила на ветру мокрые от слез утиральники, сынок ее
огневой поднялся выше притолоки и никаким иным делом, как только
по-дедовски-отцовски зверовать да урманить по дальним углам тайги,
перезаняться не пожелал. И вот тебе, ко представленному в этом сказе