"Томас Пинчон. Когда объявят лот 49" - читать интересную книгу автора

с топчанами, ни с канализационными стоками, ни с налетами туристов, ни с
загорелыми гомосексуалистами, ни с платной рыбалкой; дыра, оставленная
луной, что вырвалась на волю, - словно памятник ее бегству; ты не слышишь
его и даже не чувствуешь запаха, но оно здесь, нечто приливное, оно уже
почти достигло зон восприятия где-то за глазами и барабанными перепонками и
вот-вот возбудит частицы мозгового тока, для регистрации которого даже самый
тонкий микроэлектрод оказался бы слишком грубым. Еще задолго до отъезда из
Киннерета Эдипа разделяла убеждение, что море искупает все грехи Южной
Калифорнии (ее родной части штата, несомненно, не требуется никакого
искупления), - верила в невысказанную идею: что бы ни делали с Тихим океаном
у его кромок, истинный океан либо остается неоскверненным и цельным, либо
усваивает любое уродство, превращая его в более общую истину. Эта идея
вместе с заключенной в ней бесплодной надеждой - вот, пожалуй, и все, что
чувствовала Эдипа тем утром, когда они совершали бросок к морю, собираясь
остановиться на первом же пляже.
Они проехали среди экскаваторов - полное отсутствие растительности,
знакомая культовая геометрия, - и в конце концов, после тряски по песчаным
дорогам и спуска по серпантину, оказались возле скульптурноподобного водоема
по имени Озеро Инверарити. На насыпном острове среди синей ряби стоял - или,
скорее, сидел на корточках - павильон для посетителей - коренастое,
стрельчатое, цвета ярь-медянки, в стиле модерн воссоздание некого огромного
европейского казино. Эдипа в него влюбилась. "Параноидальная" часть компании
вывалилась из машины, неся инструменты и озираясь, словно под грудами
сваленного грузовиками белого песка они искали розетки. Эдипа вытащила из
багажника "Импалы" корзину, набитую сэндвичами с баклажанами и пармезаном из
итальянского кафе "драйв-ин", а Мецгер появился с огромным термосом
текилового коктейля. Они побрели по пляжу к небольшой марине для владельцев
катеров, не имеющих причальных мест на воде.
- Эй, чуваки, - завопил Дин или, может, Серж, - давайте свистнем катер!
- Давайте, давайте! - закричали девушки. Мецгер закрыл глаза и прошелся
вокруг старого якоря. - Мецгер, - поинтересовалась Эдипа, - почему ты закрыл
глаза?
- Кража, - произнес Мецгер, - возможно, им понадобится адвокат. -
Раздался рокот; от шеренги прогулочных катеров, выстроившихся, словно
поросята, вдоль пирса, поднялся дымок, указывая, что "Параноики" и в самом
деле завели чью-то посудину. - Эй, поехали! - звали они. Вдруг на расстоянии
дюжины катеров появилась накрытая синей полиэтиленовой накидкой фигура и
сказала: - Детка Игорь, мне нужна помощь.
- Знакомый голос, - произнес Мецгер.
- Быстрее, - сказала накидка, - ребята, возьмите меня покататься.
- Поторопитесь! - звали "Параноики".
- Манни Ди Прессо, - узнал Мецгер. Без особого восторга.
- Твой дружок актер-адвокат, - вспомнила Эдипа.
- Эй, не так громко, - сказал Ди Прессо, украдкой - насколько позволял
полиэтиленовый конус - пробираясь к ним вдоль причала. - Они следят. В
бинокль. - Мецгер подсадил Эдипу на почти угнанный катер - семнадцатифутовый
алюминиевый тримаран по имени "Годзилла-2", - и потянулся за тем, что, по
идее, было рукой Ди Прессо, но схватил лишь пустой пластик, дернул, после
чего накидка сползла, и на свет Божий появился Ди Прессо в водолазном
костюме и полусферических темных очках.