"Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго" - читать интересную книгу автора

Кравер постепенно терял терпение:
- Я что, должен вытягивать из вас клещами каждое слово?
Враждебные нотки в его голосе произвели на меня сильное впечатление.
Несмотря на это, после минутного колебания я отважился заговорить:
- Я пишу книгу о неких темных событиях, которые произошли в Конго два
года тому назад. - Тут я остановился и затем продолжил: - Но передо мной
открывается очень субъективная картина событий.
До Кравера не доходил смысл моих слов. Он не понимал меня и от этого
распалялся все больше. Ему с большим трудом удавалось сдерживать гнев.
Герцог сделал шаг в мою сторону. У меня возникло желание отступить на два
шага назад, но я не поддался искушению.
- Какую еще книгу? О какой субъективной картине вы говорите? Вы имеете
в виду, что...
Он все понял. Я сказал:
- Вы не приглашали меня в свой дом, и я не являюсь вашим гостем. Ничто
не может заставить вас выслушивать меня. Одно ваше слово - и я уйду.
- Как вы посмели явиться сюда и...
Он мог наброситься на меня с кулаками, но что-то заставило его
сдержаться. Некоторое время герцог рассматривал половицы и тер себе лоб.
Наконец он посмотрел на меня:
- Вы действительно пишете книгу для убийцы моих сыновей? Почему?
- Я думаю, что эта книга - последнее, что ему предстоит сделать в этой
жизни. У осужденных на смерть есть право произнести последнее слово.
Мне показалось, что он колебался между двумя возможностями: выгнать
меня незамедлительно вон или сначала отколотить, а потом выгнать. Вместо
этого герцог сделал мирный жест:
- Я всегда ценил отвагу. Даже если этим качеством обладал мой враг.
Он направился из комнаты таким быстрым шагом, что я едва успевал
следовать за ним. Мне приходилось обращаться к его спине:
- Я бы не хотел, чтобы вы неверно истолковали мои слова. То, что могло
вам показаться вторжением, на самом деле лишь попытка быть беспристрастным.
- У вас есть дети? - завопил Кравер, не останавливаясь и не
оборачиваясь ко мне.
- Нет, генерал.
- Вот и прекрасно! Не заводите детей. Они могут умереть раньше вас. Нет
ничего ужаснее и противоестественнее в этом мира, чем судьба отца, который
хоронит сына, двух сыновей!
Мы вошли в большой кабинет. Несмотря на полуденный час, здесь царил
полумрак: большие окна были задернуты занавесками из тяжелой бархатистой
ткани. Хозяин дома указал на стену, где висели две фотографии в рамках, по
размеру и форме напоминавшие мяч для игры в регби.
Внизу первой фотографии в коричневатых тонах виднелась подпись: "Ричард
Кравер. Лейсестерские казармы, ноябрь 1907 года". В потемках мне с трудом
удавалось разглядеть черты лиц на фотографиях.
- Может быть, я открою окна? - спросил я.
- Не надо, - прозвучал неожиданный и лаконичный ответ.
На улице светило яркое солнце, и я не понимал, почему мы должны
страдать от отсутствия освещения. Но желания герцога Кравера - закон, и
возражений быть не могло.
Фотография - поясной портрет Ричарда Кравера - была снята крупным