"Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго" - читать интересную книгу автора

оспаривать ведущую роль Уильяма в их союзе. Несмотря на это, отношения между
братьями не всегда были безоблачными. Между ними не существовало строго
установленной иерархии, потому что характер Ричарда был неуправляемым. Если
Уильям совсем зарывался, Ричард нападал на него, как разъяренный бык.
- Вот бы на твоем счету было столько же денег, сколько яду на твоем
языке! - огрызался Ричард, не выдерживая его оскорблений.
Но Уильям продолжал язвительно шутить. Положение Ричарда объяснялось не
столько его комплексом неполноценности, сколько абсолютным отсутствием
способности предвосхищать события. Ричард считал: в случае опасности беги со
всех ног и ни о чем не думай. Уильям предпочитал в той же ситуации замереть
и думать. Ричард был не способен выдвинуть какую-либо идею, планы же его
брата могли быть абсурдными или невыполнимыми по сути, но, по крайней мере,
он их строил. И Ричард, одной из немногих положительных сторон которого была
способность признать свою несостоятельность, вставал под знамя, поднятое
братом. В этом заключается одна из всеобщих мировых закономерностей: те, у
кого нет своих мозгов, подчиняются бредовым идеям других.
Уильям и Ричард по-разному переживали тот остракизм, которому подвергло
их общество. Ричард казался поездом, сошедшим с рельс, а Уильям напоминал
лису, которая пряталась в норе, пережидая, когда собаки устанут искать ее.
Ни тот ни другой не желали оставаться в доме отца; они лишь выжидали
удобного случая и средств, которые позволили бы им вернуться к прежней
жизни. Маркус никак не мог понять, какого дьявола эти люди, живущие в
поместье, достойном самого короля, мечтают покинуть его?
Как-то раз Маркус услышал конец разговора между братьями. Ему
показалось, что они замыслили страшное злодейство.
- От болезни? - произнес Ричард. - Можно подумать, ты его не знаешь.
Если у него и случаются какие-то приступы, то только приступы здоровья.
Больше Маркус ничего не услышал. Но с этого дня ему стало ясно: братья
не просто болтали, они строили козни. Пришло время перемен. Ричард начал
худеть: он делал зарядку и поднимал гантели, как силач в цирке. Уильям
повеселел и стал чрезвычайно любезен. Его голос щекотал ухо, а когда он
улыбался, обнажались все его зубы. Разумеется, белоснежные.
Среди событий тех дней следует упомянуть один незначительный случай,
который позднее сыграл решающую роль в этой истории. Маркус не мог
догадываться, что он определит его дальнейшую судьбу.
Уильям принимал своего друга-француза, который приехал навестить его.
Они вдвоем гуляли по просторному саду поместья Краверов и подошли к большому
дубу. Уильям никак не мог подобрать в разговоре нужное слово, и Маркус,
оказавшийся поблизости, машинально произнес по-французски:
- L'arbre.
- Вот это да! - удивился Уильям. - Ты знаешь французский, Маркус?
- Немного, ваше сиятельство.
- Откуда же?
- Меня научила мать.
Уильям бросил на него испытующий взгляд:
- С сегодняшнего дня называй меня Уильямом, Маркус, просто Уильямом. -
И он удалился вместе со своим гостем.
Через два дня Маркуса позвали в дом герцога. Уильям и Ричард ожидали
его в одном из салонов. Когда Гарвей вошел, теребя в руках шапку, Уильям
музицировал на пианино, а Ричард играл в бильярд. Увидев слугу, братья