"А.Ф.Писемский. Взбаламученное море (Роман в шести частях)" - читать интересную книгу автора

озабоченности в виде женщины, то лучшего образца не нашел бы для себя, как
эта дама, с впалыми, желтоватыми щеками, с довольно еще светлым, умным
взглядом черных глаз, но который весь был погружен в себя и ушел в глубь
души. В противоположность своему на все спокойно взиравшему супругу, своей
пятнадцатилетней дочери, чем-то своим, должно быть, занятой, в
противоположность наконец вялой и далеко не заботливой прислуге, - она одна
тут обо всем думала и над всем бодрствовала.
Трудно перечислить, сколько забот, предположений, надежд и опасений
проходило в ее бедной женской голове, а тут еще - смешно даже сказать - от
дорожной ли езды, или от несущегося со всех сторон свежего воздуха, перед
ней, как нарочно, начали восставать так давно уж, кажется, забываемые
воспоминания...

2. Вельможи-благодетели.




Надежда Павловна Басардина была чуть ли не пятая дочь секунд-майора
Рылова, который, еще на ее памяти, ходил в кафтане с бортами, в чулках и
башмаках и, как что-то, вероятно, очень умное, любил выделывать перед
гостями палкой, как павловским эшпатоном. Потом она воспитанница в доме
князя Д... Целый верх огромного московского дома отведен был для десяти
питомиц, все почти прехорошеньких собой девочек... Как живой стоял перед ней
князь, всегда в синем фраке, в белом галстуке и с тремя звездами. Каждое
утро они гуртом сходили к нему вниз делать реверанс, целуя при этом его
белую и благоуханную руку... Шли потом к его дочери, величественной, бойкой
красавице, Графине N., авантюристке по жизни, вышедшей сначала за
французского эмигранта, бросившей его потом в Париже для итальянского тенора
и теперь жившей, как знали все, даже маленькие воспитанницы, почти в
открытой связи с правителем дел отца, безобразным, рябым, косым, но умным и
пронырливым поповичем, грабившим всю Москву и при этом сохранившим какую-то
демонскую власть над старым князем и его дочерью. Помнила Надина и огромную
классную комнату с длинным столом, на председательском месте которого всегда
восседала m-lle Dorothee, высокая, плоская швейцарка, скорей бы допустившая,
чтобы мир перевернулся вверх дном, чем которая-нибудь из воспитанниц
произнесла при ней русское слово. Помнила и танцовального учителя,
ставившего их всех в ряд и довольно нецеремонно вытягивавшего их маленькие
ножки для довольно трудных менуэтных па. Помнила наконец и
многознаменательный день: в доме шум, беготня; это приехал сын князя, юный
дипломат, любимец двора. Надине было уже пятнадцать лет, она все
внимательней и внимательней прислушивалась к шепоту подруг о непонятных и в
тоже время как будто бы и знакомых ей вещах. В тот же день, на petite
soiree, все воспитанницы были представлены молодому князю. Он их
благосклонно, хоть несколько и свысока, оприветствовал. Никогда уже, во всю
свою жизнь, ни прежде ни после, Надина не видала мужчины красивее, умнее и
любезнее. Не давая себе хорошенько отчета, она обыкновенно засматривалась на
князя, когда он стоял где-нибудь вдали и рисовался почти еще юношеским
станом. Раз князь, именно в это самое время, обернулся к ней; Надина
сконфузилась, покраснела. Он все это видел и улыбнулся ей.