"Алексей Феофилактович Писемский. Люди сороковых годов" - читать интересную книгу автора

крутой мост; на середине его большая дыра. Павел нарочно погоняет лошадь и
направляет ее на эту дыру; но она ее перескакивает. Следующую речку Павел
решился переехать вброд. Речонка тоже пенится и шумит; лошадь немножко
заартачилась. Павел смело нукает ее; лошадь осторожно входит в воду. На
середине реки ей захотелось напиться, и для этого она вдруг опустила голову;
но Павел дернул поводьями и даже выругался: "Ну, черт, запалишься!" В такого
рода приключениях он доезжает до села, объезжает там кругом церковной
ограды, кланяется с сидящею у окна матушкой-попадьею и, видимо гарцуя перед
нею, проскакивает село и возвращается домой... Года с полтора тому назад,
между горничною прислугою прошел слух, что к полковнику приедет погостить
родная сестра его, небогатая помещица, и привезет с собою к Павлу братца
Сашеньку. Паша сначала не обратил большого внимания на это известие; но
тетенька действительно приехала, и привезенный ею сынок ее - братец Сашенька
- оказался почти ровесником Павлу: такой же был черненький мальчик и с
необыкновенно востренькими и плутоватыми глазками.
- Нет ли у вас ружья? Я с собою пороху и дроби привез, - начал он почти
с первых же слов.
- У меня нет; но у папаши есть, - отвечал Павел с одушевлением и сейчас
же пошел к ключнице и сказал ей: - Афимья, давай мне скорей папашино ружье
из чулана.
- Да он разве велел? - спросила было та.
- Велел, - отвечал Павел с досадою. Он обыкновенно всеми вещами отца
распоряжался совершенно полновластно. Полковник только прикидывался строгим
отцом; но в сущности никогда ни в чем не мог отказать своему птенчику.
Когда ружье было подано, братец Сашенька тотчас же отвинтил у него
замок, смазал маслом, ствол продул, прочистил и, приведя таким образом
смертоносное орудие в порядок, сбегал к своей бричке и достал там порох и
дробь.
- А где бы выстрелить в цель? - сказал он.
- У нас в гумне, - отвечал Павел.
Побежали в гумно. Братец Сашенька зарядил ружье. Павел нарисовал ему у
овина цель углем. Братец Сашенька выстрелил, но не попал: взял выше! Потом
выстрелил и Павел, впившись, кажется, всеми глазами в цель; но тоже не
попал. Вслед затем они стали подстерегать воробьев. Те, разумеется, не
заставили себя долго дожидаться и, прилетев целою стаей, уселись на огороде.
Братец Сашенька выстрелил, убил двоих; Павлу очень было жаль их, однакож он
не утерпел и, упросив Сашу зарядить ему ружье, выстрелил во вновь
прилетевшую стаю; и у него тоже один воробышек упал; радости Паши при этом
пределов не было!
- Кто тут стреляет? - прислал из горниц спросить полковник.
- Мы!.. - отвечал Павел. - И будем еще долго стрелять!.. - прибавил он
решительно.
На другой день, они отправились уже в лес на охоту за рябчиками,
которых братец Сашенька умел подсвистывать; однако никого не подсвистал.
Через неделю, наконец, тетенька и братец Сашенька уехали. Полковник был от
души рад отъезду последнего, потому что мальчик этот, в самом деле, оказался
ужасным шалуном: несмотря на то, что все-таки был не дома, а в гостях, он
успел уже слазить на все крыши, отломил у коляски дверцы, избил маленького
крестьянского мальчишку и, наконец, обжег себе в кузнице страшно руку. Но
Павел об Саше грустил несколько дней и вместе с тем стал просить отца, чтобы