"Алексей Феофилактович Писемский. Сочинения Н.В.Гоголя, найденные после его смерти. Похождения Чичикова, или Мертвые души. Часть вторая." - читать интересную книгу автора

приходят в голову, там же и превращаются в дело, но прежде чем открывается
вся его практическая мудрость Чичикову, а вместе с тем и читателю, ради
научения, показывается с своими хозяйственными распоряжениями карикатура -
Кошкарев. Костанжогло говорит о нем таким образом:
"Кошкарев утешительное явление. Он нужен затем, что в нем отражается
карикатурно и виднее глупость всех этих умников, которые, не узнавши прежде
своего, забирают дурь из чужи: завели и конторы, и школы, и черт знает, чего
не завели эти умники. Поправились было после француза, так вот теперь все
давай расстраивать сызнова" (стр. 117 второй части "Мертвых душ").
С этой целью, он, вероятно, введен и в роман; а чтоб придать ему хоть
сколько-нибудь человеческую форму, автор называет его сумасшедшим. Лицо это
совершенно не удалось, и в создании его вы решительно не узнаете не только
юмориста, но даже сатирика, даже пасквилиста, и оно мне собой очень
напоминает изображения Европы, Азии, Африки, Америки в виде мифологических
женщин. Азия, например, с черными волосами, с огненными глазами и с кинжалом
в руке, а Европа белокурая и сидит с книгой в руке и с циркулем. Но
возвратимся опять к Костанжогло. Самое осязательное доказательство его
практической мудрости составляют богатства, которые плывут ему в руки.
Система же хозяйственная его состоит в том, что он заводит фабрики только
для того, чего у него есть избытки и есть в окрестности потребители. По его
мнению, в хозяйстве всякая дрянь дает доход; таким образом, рыбью шелуху
сбрасывали на его берег в продолжение шести лет, и он начал из нее варить
клей, до сорока тысяч и взял, и, кроме того, он занялся этим потому, что
набрело много работников, которые умерли бы без этого с голоду.
"Думают (рассуждает он потом), как просветить мужика. Да ты сделай его
прежде богатым да хорошим хозяином, а там его дело! Ведь как теперь, в это
время, весь свет поглупел, так вы не можете себе представить, что пишут
теперь эти щелкоперы! Вот что стали говорить: крестьянин ведет уж очень
простую жизнь: нужно познакомить его с предметами роскоши, внушить ему
потребности свыше состоянья! Сами, благодаря этой роскоши, стали тряпки, а
не люди, и болезней, черт знает, каких понабрались. И уж нет
осьмнадцатилетнего мальчишки, который бы не испробовал всего: и зубов у него
нет, и плешив, как пузырь. Так хотят теперь и этих заразить. Да слава богу,
что у нас осталось хоть одно еще здоровое сословие, которое не познакомилось
с этими прихотями. За это мы просто должны благодарить бога. Да хлебопашец у
нас всех почтеннее, что вы его трогаете? Дай бог, чтоб все были, как
хлебопашец.
"- Так вы полагаете, что хлебопашеством доходливей заниматься? -
спросил Чичиков.
"- Законнее, а не то что доходнее. Возделывай землю в поте лица своего,
сказано. Тут нечего мудрить. Это уж опытом веков доказано, что в
земледельческом звании человек нравственней, чище, благородней, выше. Не
говорю, не заниматься другим, но чтоб в основании легло хлебопашество - вот
что! Фабрики заведутся сами собой, да заведутся законные фабрики того, что
нужно здесь, под рукой человеку, на месте, а не эти всякие потребности,
расслабившие теперешних людей. Не эти фабрики, что потом для поддержки их,
для сбыту употребляют все гнусные меры, развращают, растлевают несчастный
народ. Да вот же не заведу у себя, как ты там ни говори в их пользу, никаких
этих внушающих высшие потребности, производств: ни табаку, ни сахару, хоть
бы потерял миллион. Пусть же, если входит разврат в мир, так не через мои