"Алексей Феофилактович Писемский. Сочинения Н.В.Гоголя, найденные после его смерти. Похождения Чичикова, или Мертвые души. Часть вторая." - читать интересную книгу автора

На первый взгляд покажется, что подобную задачу, достойную великого
мастера, Гоголь принимает на себя с величайшею добросовестностью и что иначе
приступить к ней нельзя; но надобно быть хоть немного знакомым с процессом
творчества, чтобы понять, до какой степени этот прием искусствен и как мало
в нем доверия к инстинкту художника. Положительно можно сказать, что
Шекспир, воспроизводя жизнь в ее многообразной полноте, создавая идеалы
добра и порока, никогда ни к одному из своих произведений не приступал с
подобным, наперед составленным правилом, и брал из души только то, что
накопилось в ней и требовало излияния в ту или в другую сторону. Поэт узнает
жизнь, живя в ней сам, втянутый в ее коловорот за самый чувствительный нерв,
а не посредством собирания писем и отбирания показаний от различных сведущих
людей. Ему не для чего устраивать в душе своей суд присяжных, которые
говорили ему, виновен он или невиновен, а, освещая жизнь данным ему от
природы светом таланта, он узнает и видит ее яснее всякого трудолюбивого
собирателя фактов.
Почти наглядным доказательством мысли моей о силе и художественной
зрелости в одну сторону и о напряженности труда в другую может служить
вторая часть Мертвых душ. Безусловно, подкупленный достоинствами первой
части, я задавал себе постоянно, с некоторым опасением, вопрос: какие еще
новые типы выведет нам Гоголь, и как их выполнит? Началом труда так уж много
было сделано, что только вера в громадность его таланта заставляла надеяться
на прогресс, а доходившие по временам слухи, что то-то и то-то хорошее есть
во второй части, укрепляли это ожидание. С такого рода опасениями и
надеждами приступил я к чтению второй части - и не могу выразить, какое
полное эстетическое наслаждение чувствовал я, читая первую главу, с
появления в ней и обрисовки Тентетникова. Надобно только вспомнить, сколько
повестей написано на тему этого характера{530} и у скольких авторов только
еще надумывалось что-то такое сказаться; надобно потом было приглядываться к
действительности, чтоб понять, до какой степени лицо Тентетникова, нынче уж
отживающее и редеющее, тогда было современно и типично. Образованный не
фактами, а душой науки, утонченно развитой нравственно, стремившийся к живой
деятельности, с возбужденным честолюбием, юноша Тентетников вступает в
службу, и, вместо того, чтоб побороть этот первый, трудный шаг в жизни, он
сразу охладевает к избранной им деятельности: она перестает быть для него уж
первым делом и целью, но делается чем-то вторым; знакомство с двумя
личностями, которых автор называет людьми огорченными, доканчивает начатое.
Передаю об этом обстоятельстве его собственными словами.
"Это были (говорит он) те беспокойно-страстные характеры, которые не
могут переносить равнодушно не только несправедливостей, но даже и всего
того, что кажется в их глазах несправедливостью. Добрые по началу, но
беспорядочные сами в своих действиях, требуя к себе снисхождения и в то же
время исполненные нетерпимости к другим, они подействовали на него сильно и
пылкой речью и образом благородного негодования противу общества. Разбудивши
в нем нервы и дух раздражительности, они заставили замечать все те мелочи,
на которые он и не думал обращать внимания. Федор Федорович Леницын,
начальник одного из отделений, помещавшихся в великолепных залах, вдруг ему
не понравился. Он стал отыскивать в нем бездну недостатков" (стр. 18 второй
части "Мертвых душ").
А вследствие того:
"Какой-то злой дух толкал его сделать что-нибудь неприятное Федору