"Элизабет Питерс. Проклятье фараона ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

из его глаз исчезла и они теперь извергали яростный огонь. Отметила я и еще
кое-что: четыре года относительного бездействия не лишили его ни мощи, ни
энергии. В предвкушении вечерних игр с сыном Эмерсон снял пиджак, избавился
от стоячего воротника и теперь был похож на ту взъерошенно-неухоженную
личность, которая покорила мое сердце. Время до ужина еще есть, прикинула
я. Что, если и впрямь подняться в спальню... вместе...
- Пора в постель, Рамзес, няня давно ждет. Осталось одно пирожное.
Можешь взять с собой.
Рамзес одарил меня долгим оценивающим взглядом и повернулся за
поддержкой к отцу. Тот заискивающе заглянул ему в глаза:
- Беги, мой мальчик. Ляжешь в постельку - и папочка прочитает тебе
лишнюю страничку из "Истории Египта".
- Холошо. - Рамзес по-королевски важно кивнул. Где он, спрашивается,
набрался таких манер? Ни дать ни взять, фараон египетский. - Ты плидешь
поплощаться, мамочка?
- Как всегда.
Рамзес выплыл из комнаты, прихватив не только пирожное, но и
"Энциклопедию животных", а Эмерсон принялся метаться по гостиной, точно
зверь по клетке.
- Хочешь еще чаю? - поинтересовалась я в надежде на отказ. На
Эмерсона, да и на всех мужчин, подталкивание действует как красная тряпка
на быка.
- Нет, - буркнул он. - Хочу виски с содовой.
Редчайший случай.
- Что-то не так? - спросила я, пряча тревогу.
- Что-то?! Все! Все не так! И ты сама это знаешь, Амелия.
- Студенты тупые попались?
- При чем тут студенты! Болваны - они и есть болваны. Тупее уже не
будут. Проблема в другом... Все эти статьи про Луксор... Из-за них я себе
места не нахожу.
- Понимаю.
- Кому и понимать, как не тебе. Ты страдаешь тем же недугом, только в
еще более тяжелой форме. Я-то хоть болтаюсь на задворках нашего с тобой
любимого дела. Если я похож на ребенка, который расплющивает нос о витрину
игрушечного магазина, то ты, бедняжка, даже издали не можешь полюбоваться
игрушкой.
Какое трогательное сравнение! И как не похоже на Эмерсона! Хлюпнув
носом, я повисла у него на шее. Напрасный порыв. Оказалось, ему требовалось
отнюдь не сострадание, а избавление от скуки. То, чего я дать не могла.
- Ох, Эмерсон... - простонала я, вконец расстроившись, - и даже твоим
надеждам на этот жалкий курган Кэррингтонов не суждено сбыться. Я все
испортила! После сегодняшнего чаепития леди Кэррингтон будет счастлива
услышать любую нашу просьбу. Чтобы с удовольствием указать нам на дверь.
Прости, я не выдержала и...
- Пибоди, хватит городить чушь! - взвился Эмерсон. - Глупость этой
парочки непробиваема.
Нечего было и пытаться. Я же сразу предупреждал - затея дурацкая.
От этой теплой и великодушной речи глаза мои наполнились слезами.
Заметив мое состояние, Эмерсон добавил уже мягче:
- Присоединяйся-ка лучше к пирушке, поищем утешение в бутылке. Сама