"Элизабет Питерс. Неугомонная мумия ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

цветочные клумбы этим летом пребывали в идеальном состоянии. Никто не
вытаптывал и не выдергивал с корнем цветы с целью преподнести букет слугам
или собакам. Зеленая лужайка перед домом не была обезображена глубокими
ямами и кучами земли. Никогда еще наш сад не выглядел столь ухоженным. Надо
сказать, переезд в этот дом совпал с великим событием: Рамсес начал ходить.
И не только ходить, но и ковыряться в земле...
Я погрузилась в нежные воспоминания, начисто позабыв о работе. Отвлек
меня стук в дверь.
Наши слуги приучены стучаться, прежде чем войти. Пусть это и прихоть,
лишний раз подтвердившая опасения соседей, что мы дикие и эксцентричные
субъекты, но я не понимаю, почему состоятельные люди не имеют права,
подобно беднякам, побыть наедине с самими собой. Когда мы с Эмерсоном
работаем или уединяемся в спальне, нам совсем не хочется, чтобы рядом
мельтешил кто-то еще. Стучаться можно только один раз. Если никто не
отвечает, слуга тихонько уходит.
- Войдите, - откликнулась я.
- Телеграмма, мадам, - сказал Уилкинс, ковыляя ко мне с подносом.
Уилкинс - крепыш и здоровяк, но предпочитает передвигаться походкой
столетнего инвалида, чтобы его не попросили сделать лишнее. Я взяла
телеграмму, и крылья недоброго предчувствия накрыли меня зловещей тенью.
Дрожащим голосом (дрожь эта вызвана теми же причинами, что и ковыляющая
походка) Уилкинс вопросил:
- Надеюсь, дурных вестей нет, мадам?..
- Нет... Напротив, новость очень хорошая. Завтра, Уилкинс, мы едем в
Элсмир. Я попросила бы вас сделать необходимые приготовления.
- Да, мадам. Прошу прощения, мадам...
- Да, Уилкинс?
- Вы вернетесь с маленьким господином, мадам?
- Возможно.
По лицу Уилкинса промелькнула тень ужаса. Правда, надолго она не
задержалась - наш дворецкий знает, как надлежит себя вести.
- Это все, Уилкинс, - сочувственно сказала я.
- Да, мадам. Спасибо, мадам. - Он, покачиваясь, направился к двери.
С тоской бросив последний взгляд на прекрасный сад, я вернулась к
своим трудам и полностью погрузилась в работу. Вскоре вернулся Эмерсон.
Вопреки обыкновению, он не стал нежно обнимать меня, а, пробормотав слова
приветствия, швырнул на бюро кипу бумаг. После чего уселся за свой
письменный стол, находящийся рядом с моим.
Эгоистичная супруга могла бы отпустить пару шутливых замечаний по
поводу его озабоченного вида и потребовать привычной порции невербальных
приветствий. Я же лишь взглянула на его новые записи и сдержанно заметила:
- Значит, твоя датировка черепков совпадает с таблицей Питри1? Это, в
конечном счете, позволит сэкономить время...
- Нет! - буркнул Эмерсон, яростно скребя пером по странице. - Мы
безнадежно отстаем от графика, Пибоди. С этого дня будем работать день и
ночь. Больше никаких прогулок по саду и светских приемов, пока не закончим
рукопись.
Я не решилась сказать о том, что, по всей вероятности, у нас скоро
появится занятие, которое потребует куда больше времени, чем светские
приемы и прогулки. Слова Эмерсона подтверждали мои недобрые предчувствия.