"Андрей Платонов. Великий человек (Сб. "Течение времени")" - читать интересную книгу автора

и он подумал, что можно не спешить. "Отдохну и тронусь!" - сделал Василий
Ефремович свое мысленное заключение и уснул.
Проходя вечером мимо спящего пожилого человека, который мог остыть за ночь
и скончаться в одиночестве, Григорий Хромов побудил Василия Ефремовича, но
тот не пожелал идти ко двору, наоборот - велел Хромову идти и заниматься
полезным делом, поскольку тут его дело бесполезное. Тогда Хромов натужился
и поднял Василия Ефремовича к себе на руки, как мог. Василий Ефремович на
вес был нетяжелый; он лишь казался тяжелым от большой бороды и шумного
характера.
- Пойдем, - сказал Хромов, - а то ты, знаешь что, простудишься и умрешь,
ночи нынче длинные, и будешь потом на том свете, как старухи обещают.
- На том свете! - обрадовался Василий Ефремович незнакомому месту. - А это
еще лучше - неси меня туда!
Но Григорий приволок его домой, к жене, и та уже сама велела жить Василию
Ефремовичу здесь, а не во вселенной и не на том свете.
На другое утро Василий Ефремович заинтересовался Григорием Хромовым - он
всем интересовался, что не относилось к его обязанностям конюха, - и
отыскал молодого колхозника, когда Хромов менял обветшалые венцы в срубе
колхозного колодца.
- Ты это что же! - сказал конюх. - Ты что же никуда не ушел до весны, как
прочие умные?
Григорий перестал тесать дерево и подумал. Осенний чистый день стоял над
мирными избами колхоза, над умолкшим, остывшим перелеском и над родным
полем, отдавшим всю свою силу людям и теперь дремлющим в покое. Снега еще
не было и холода не пришли; с утра до вечера небо было сумеречным, но
этого кроткого света было достаточно для жизни и работы.
В кузнечном сарае горел огонь в горне, там работал старик кузнец с
подручной девушкой, справляя весь железный инвентарь, изношенный за лето,
к будущему севу. Невестка кузнеца, не ожидая зимнего пути, без спеха
повезла на телеге навоз на колхозный огород. Мерин Отсталый поглядел в
сторону Василия Ефремовича и повез телегу с навозом дальше. Счетовод Груня
шла с большой счетной книгой в общественный амбар, считая в уме, что кому
положено получить, что кто переполучил, а что кто недополучил, и какие
фонды уже засыпаны, а какие неготовы или неправильно назначены.
- Я привык жить в колхозе и по матери боюсь соскучиться, - произнес Хромов
в ответ Василию Ефремовичу и застеснялся чего-то.
Конюх осудил подростка:
- Соскучиться боишься! Так скука же либо тоска и прочее- это
упадовничество! Ты против закона, значит: ага, твоя фигура нам понятна!
- Нет, дядя Вася, у меня мать хворая... Боюсь - я уйду, а она помрет одна
без меня...
- Врешь! Кругом колхоз, свои люди, не дали б ей помереть!.. А так что же
получается: нам великие люди нужны, а ты мелким хочешь прожить, чтоб и
могилы твоей никто не нашел! Как тебя назвать - в стороне от схватки, что
ль?
Хромов опять начал тесать бревнышко для колодезного венца.
- Я, дядя Вася, великим человеком не буду, я не умею...
- Врешь! - отвергнул эти слова конюх. - Ты сколько классов кончил?
- Семилетку в Шаталовке, - сказал Хромов. - Все семь классов кончил
прошедшей весной.