"Андрей Платонов. Великий человек (Сб. "Течение времени")" - читать интересную книгу автора

- Ну вот! Тебе самый раз теперь учиться выше, чтоб познать все темные
тайны и совершить подвиг во вселенной!.. Сколько наших ребят вон уехали, -
теперь, гляди, пройдет год, полтора, два, и они будут каждый на великом
деле, на глазах всего человечества - кто летчик, кто артист, кто по науке,
кто по прочей высшей части!.. А ты кто будешь? Замрешь здесь, как черенок
в плетне! Кто про тебя сказку расскажет, либо песню над гробом споет?
- Никто, - сказал Хромов. - Мне не надо сказки...
- Не надо? А это опять твое упадовничество в тебе говорит... Ты вспомни
наших ребят: возьми хоть Гараську, хоть Мишку, да того же и Пашку можно!
Сколь они старше тебя? Да чуть-чуть, а, глянь, в каких высших училищах
учатся: вот-вот в величайшие люди выйдут! Да оно им вполне прилично и к
лицу очутиться у власти на вышке: у них у каждого грудь раза в два поболе
твоей развернулась - на таких грудях сколько медалей с заслугами можно
увесить. Красиво будет!
Григорий Хромов менял обветшалые венцы в срубе колхозного колодца. Он
молчал и работал топором.
Василий Ефремович соскучился быть с ним и отошел от него.
- Не хочешь, значит, использовать всех прав нашего государства и
конституции, ну погибай, как мошкара в чужой ухе! - сказал на прощанье
сердитый конюх.
Хромов поглядел ему вослед:
- А ты сам-то чего, дядя Вася, не подашься от нас никуда?
Василий Ефремович остановился.
- Так у меня же фантазия есть, дурак человек! Где меня нету, там я легко
представляю, что там я есть! Я все могу, только не хочу пока что... Пусть
все выяснится и утрамбуется на свете, тогда я и нагряну лично. А ты-то что?
- Я в колхозе состою, - ответил Хромов. - Я за себя и за мать работаю.
- Только что! - усмехнулся конюх.
- И я для всех работаю, - робко добавил Хромов.
- Старайся! - насмеялся Василий Ефремович. - Какая твоя работа! Ты от этой
работы только сам с матерью кормишься... А для народа ты никто, народ тебя
сроду не почувствует, был ты или нет...
Хромову стало грустно; он оглядел свою деревню: в ней жил его народ, но
неужели Хромов не нужен здесь никому - живет он или умер, а тот, кто
играет на музыке где-то вдалеке или управляет машинами, тот народу нужнее
и дороже его?
Григорий не знал, как правильно надо думать об этом, и он начал
достраивать колодезный сруб.
К вечеру он закончил работу, собрал инструмент и поспешил к матери. Мать
Григория хоть и была слабой от возраста и давней болезни, но днем никогда
не прикладывалась к постели для отдыха и с утра до ночи работала - то по
колхозному делу, то по домашней нужде. Когда сын жалел свою мать и просил
ее прилечь отдохнуть, она нипочем не хотела и отказывалась:
- Что ты, Гриша! А ночь куда девать... Кто ж нас должен хлебом кормить, и
в одежу одевать, и керосином светить! На каждую душу ишь сколь добра
всякого нужно, чтоб она жила, а добро-то ведь сработать надобно... Если б
днем ложиться, да ночью спать, да поутру чесаться, да не редкий кто, а
каждый бы так - весь народ с недостатков ослабел бы и помер...
- А ведь ты больная, мама. Тебе можно отдыхать больше...
- Я больная, да терпеливая и к жизни привычная. И что ж, что больная! Все