"Андрей Платонов. Среди народа" - читать интересную книгу авторакогда тут оседлостью жили немцы.
- А как же немцы-то у вас были, Семен Иринархович? - спросил майор. - Неужели они кур у вас не доели? - Да, а что нам немцы, Александр Степанович! - весело отозвался старый человек. - У нас не только что куры есть, иной колхозник и корову в лесу сберег, скотина в чаще две зимы спасалась. У нас и матки со свинофермы целыми остались, ну с тела отощали малость, да это мы их поправим... Эх, милый человек, что нам немцы, если по уму их мерить! Уж наша власть на что умна, на что поворотлива была, а и то, бывало, наш крестьянин-то возьмет ее, умницу, да обманет - ну для своей пользы, конечно. А потом, может, и вред ему же будет, а он все-таки для проверки и на убыток пойдет - вот ведь как!.. А немец нам что - разве устоит он против нашего соображения? Он не устоит, он не может: мы по своему сознанию первее его, потому что мы судьбы больше испытали! Вот ведь что, Александр Степанович... Немец всю Россию завоевать хотел, да неуправка у него вышла. А хоть бы и завоевал он нас, всю Россию, так опять же всё ему стало бы ни к чему и впрок бы не пошло, и он бы сам вскорости уморился от нас, потому что хоть ты и завоюешь нас, так, обратно, совладать с нами никому нельзя. У нас уж такое устройство во внутренности есть - пока живешь, всё будешь неприятелю поперек делать, а потом, глядишь, либо он умрет от тебя, либо ему постыло и жутко станет у нас, и он сам уйдет ночью назад на свое отечество, и еще в самую середину его укроется, чтоб дальше от нас быть... Мы без вас тут, Александр Степанович, всякую мысль думали и сами знали, как нам быть, чтоб немца не было... - Так-то оно так, Семен Иринархович, - произнес майор Махонин, - а Иринархович, правда твоя, а убить его намертво он может постараться... - Иди, иди, старая, - сказал старик своей жене, уже убиравшей баньку, чтобы были в ней чистота и порядок. - Иди по моему указанию - ощипай нам к обеду цыплака! - Обрадовался, старый бес, - тихо проговорила старуха, - привык гулять-то да язык чесать при Советской власти, ан немец-то, гляди, опять воротится! И этот тоже - одну деревню отвоевал и сиднем в ней сел - командир! Нет того, чтоб дальше втупор же на немца идти, пока он напуган!.. Махонин понимал бессмысленность слов старухи, обращенных к нему, но все же ему стало стыдно и неловко. - Мне, хозяйка, в Малой Верее велено быть... Я без приказа не смею идти. Но вы не беспокойтесь - там немцев другие наши части добивают... - Другие, - прошептала старуха, - а ты бы, где другие, третьим стал, оно бы скорее война-то ушла с нашей России... - Ступай прочь, старуха! - рассерчал хозяин. - Велено тебе делом заняться!.. Вот фугаска домашнего действия - шипит, а не взрывается... Хозяйка ушла. Майор потянулся всем телом и вздохнул в отдыхе. Все же в этой баньке, в этой погубленной войной деревне уже зачиналась домашняя жизнь, мир и счастье. Эти ворчащие, бормочущие, озабоченные русские крестьянки, родив свой народ, держат его в строгости и порядке и тем сохраняют его в целости, так что их постоянное недовольство и рассерженность есть лишь их действующая любовь, своей заботой оберегающая свой род. Махонин хотел попрощаться с хозяином: его беспокоило, что долго нет ординарца. Семен Иринархович стал удерживать майора, чтобы скушать курицу, |
|
|