"Андрей Платонов. Среди народа" - читать интересную книгу автора

когда тут оседлостью жили немцы.
- А как же немцы-то у вас были, Семен Иринархович? - спросил майор. -
Неужели они кур у вас не доели?
- Да, а что нам немцы, Александр Степанович! - весело отозвался старый
человек. - У нас не только что куры есть, иной колхозник и корову в лесу
сберег, скотина в чаще две зимы спасалась. У нас и матки со свинофермы
целыми остались, ну с тела отощали малость, да это мы их поправим... Эх,
милый человек, что нам немцы, если по уму их мерить! Уж наша власть на что
умна, на что поворотлива была, а и то, бывало, наш крестьянин-то возьмет ее,
умницу, да обманет - ну для своей пользы, конечно. А потом, может, и вред
ему же будет, а он все-таки для проверки и на убыток пойдет - вот ведь
как!.. А немец нам что - разве устоит он против нашего соображения? Он не
устоит, он не может: мы по своему сознанию первее его, потому что мы судьбы
больше испытали! Вот ведь что, Александр Степанович... Немец всю Россию
завоевать хотел, да неуправка у него вышла. А хоть бы и завоевал он нас, всю
Россию, так опять же всё ему стало бы ни к чему и впрок бы не пошло, и он бы
сам вскорости уморился от нас, потому что хоть ты и завоюешь нас, так,
обратно, совладать с нами никому нельзя. У нас уж такое устройство во
внутренности есть - пока живешь, всё будешь неприятелю поперек делать, а
потом, глядишь, либо он умрет от тебя, либо ему постыло и жутко станет у
нас, и он сам уйдет ночью назад на свое отечество, и еще в самую середину
его укроется, чтоб дальше от нас быть... Мы без вас тут, Александр
Степанович, всякую мысль думали и сами знали, как нам быть, чтоб немца не
было...
- Так-то оно так, Семен Иринархович, - произнес майор Махонин, - а
может, и не так... Совладать немец с нашим народом не может, это, Семен
Иринархович, правда твоя, а убить его намертво он может постараться...
- Иди, иди, старая, - сказал старик своей жене, уже убиравшей баньку,
чтобы были в ней чистота и порядок. - Иди по моему указанию - ощипай нам к
обеду цыплака!
- Обрадовался, старый бес, - тихо проговорила старуха, - привык
гулять-то да язык чесать при Советской власти, ан немец-то, гляди, опять
воротится! И этот тоже - одну деревню отвоевал и сиднем в ней сел -
командир! Нет того, чтоб дальше втупор же на немца идти, пока он напуган!..
Махонин понимал бессмысленность слов старухи, обращенных к нему, но все
же ему стало стыдно и неловко.
- Мне, хозяйка, в Малой Верее велено быть... Я без приказа не смею
идти. Но вы не беспокойтесь - там немцев другие наши части добивают...
- Другие, - прошептала старуха, - а ты бы, где другие, третьим стал,
оно бы скорее война-то ушла с нашей России...
- Ступай прочь, старуха! - рассерчал хозяин. - Велено тебе делом
заняться!.. Вот фугаска домашнего действия - шипит, а не взрывается...
Хозяйка ушла. Майор потянулся всем телом и вздохнул в отдыхе. Все же в
этой баньке, в этой погубленной войной деревне уже зачиналась домашняя
жизнь, мир и счастье. Эти ворчащие, бормочущие, озабоченные русские
крестьянки, родив свой народ, держат его в строгости и порядке и тем
сохраняют его в целости, так что их постоянное недовольство и рассерженность
есть лишь их действующая любовь, своей заботой оберегающая свой род.
Махонин хотел попрощаться с хозяином: его беспокоило, что долго нет
ординарца. Семен Иринархович стал удерживать майора, чтобы скушать курицу,