"Андрей Платонов. Среди народа" - читать интересную книгу автора

однако майор остерегался засиживаться.
- Хозяйка вон говорит, немцы еще могут явиться, - улыбнулся Махонин. -
Мне пора в батальон...
- По дурости они всё могут, - согласился Семен Иринархович.
- На что им ваша Верея? А они ишь как лезли сюда! Им уж ни смысла, ни
пользы не было тут быть, а они все дрались...
- Так это ж просто и понятно, Александр Степанович... Когда у человека
ни добра, ни разума нету, так у него прынцып начинает бушевать... У немцев
теперь часто рассудка нету, я и сам такое замечал у них, - а прынцып у них
еще остался, они и воюют сейчас из прынцыпа, да еще из страха. Пока что они,
Александр Степанович, от своего начальства смерти боятся, а вот-вот им
Красная Армия страшнее начальства будет, от нее-то смерть вернее, тогда они
всем стадом в плен пойдут: берите нас на довольство...
Старик понимал кое-что верно. Майор услышал от него разумное
умозаключение о боях немцев за Верею. Эти бои для немцев не имели смысла, но
чья-то карьера или авторитет зависели от боев за Верею, у кого-то там, по
слову старика, "забушевал" принцип, и сотни немецких солдат были
переработаны нашим огнем на трупы, хотя каждому ездовому из немецкого обоза
могло быть ясно, что Верею удержать было нельзя и не нужно. Майор еще раз
понял, что разум не всегда бывает там, где ему положено обязательно быть, -
чаще, чем рассудок, на войне, как и в мирной жизни, действуют страсти,
личные интересы, заботы о пустяке, бушуют голые принципы, похожие на правду,
как скелет на живого человека, животные чувства маскируются под здравый
смысл, страх наказания вызывает упорство, которое можно принять за
героизм... В армии, предчувствующей свое поражение и гибель, эти свойства
явственно обнажаются, старый крестьянин сразу заметил, что немецкая тактика
в боях за Верею не имела рассудка; майор же хотел найти в этой тактике
смысл.

* * *

Махонин не обижался на превосходство крестьянского ума; он не отделял
себя от людей; он понимал, что человек лишь однажды рождается от своей
матери, и тогда он отделяется от нее, а потом его питают и радуют своим
духом все люди, живущие с ним, весь его народ и все человечество, и они
возбуждают в нем жизнь и как бы непрерывно вновь рождают его. И сейчас
Махонин обрадовался, что Семен Иринархович сказал ему истину и он мог
поучиться у него.
- Как зимовать теперь будете, Семен Иринархович, - плохо жить в
разорении...
- Ничего, Александр Степанович, мы стерпим, а вскоре, бог даст, и
отстроимся. Зато какое дело мы с тобой и с прочим народом исполнили - такую
гадюку всего мира на тело России приняли и удушили ее. Ты вот откуда считай,
а не от спаленной избы! Горе и разор нас минуют, а добро-то от нашего дела
навеки останется. Вот тебе Россия наша! А Германия ихняя что? Глядел я тут
на немцев: глупарь народ. Мы весь мир, говорят, завоюем. Воюйте, думаю,
берите себе обузу.
- Мир спокон века завоевать хотели, Семен Иринархович : дураков много
было.
- Правда, правда твоя, Александр Степанович: негодному человеку всегда