"Андрей Платонов. Среди народа" - читать интересную книгу автораоднако майор остерегался засиживаться.
- Хозяйка вон говорит, немцы еще могут явиться, - улыбнулся Махонин. - Мне пора в батальон... - По дурости они всё могут, - согласился Семен Иринархович. - На что им ваша Верея? А они ишь как лезли сюда! Им уж ни смысла, ни пользы не было тут быть, а они все дрались... - Так это ж просто и понятно, Александр Степанович... Когда у человека ни добра, ни разума нету, так у него прынцып начинает бушевать... У немцев теперь часто рассудка нету, я и сам такое замечал у них, - а прынцып у них еще остался, они и воюют сейчас из прынцыпа, да еще из страха. Пока что они, Александр Степанович, от своего начальства смерти боятся, а вот-вот им Красная Армия страшнее начальства будет, от нее-то смерть вернее, тогда они всем стадом в плен пойдут: берите нас на довольство... Старик понимал кое-что верно. Майор услышал от него разумное умозаключение о боях немцев за Верею. Эти бои для немцев не имели смысла, но чья-то карьера или авторитет зависели от боев за Верею, у кого-то там, по слову старика, "забушевал" принцип, и сотни немецких солдат были переработаны нашим огнем на трупы, хотя каждому ездовому из немецкого обоза могло быть ясно, что Верею удержать было нельзя и не нужно. Майор еще раз понял, что разум не всегда бывает там, где ему положено обязательно быть, - чаще, чем рассудок, на войне, как и в мирной жизни, действуют страсти, личные интересы, заботы о пустяке, бушуют голые принципы, похожие на правду, как скелет на живого человека, животные чувства маскируются под здравый смысл, страх наказания вызывает упорство, которое можно принять за героизм... В армии, предчувствующей свое поражение и гибель, эти свойства в боях за Верею не имела рассудка; майор же хотел найти в этой тактике смысл. * * * Махонин не обижался на превосходство крестьянского ума; он не отделял себя от людей; он понимал, что человек лишь однажды рождается от своей матери, и тогда он отделяется от нее, а потом его питают и радуют своим духом все люди, живущие с ним, весь его народ и все человечество, и они возбуждают в нем жизнь и как бы непрерывно вновь рождают его. И сейчас Махонин обрадовался, что Семен Иринархович сказал ему истину и он мог поучиться у него. - Как зимовать теперь будете, Семен Иринархович, - плохо жить в разорении... - Ничего, Александр Степанович, мы стерпим, а вскоре, бог даст, и отстроимся. Зато какое дело мы с тобой и с прочим народом исполнили - такую гадюку всего мира на тело России приняли и удушили ее. Ты вот откуда считай, а не от спаленной избы! Горе и разор нас минуют, а добро-то от нашего дела навеки останется. Вот тебе Россия наша! А Германия ихняя что? Глядел я тут на немцев: глупарь народ. Мы весь мир, говорят, завоюем. Воюйте, думаю, берите себе обузу. - Мир спокон века завоевать хотели, Семен Иринархович : дураков много было. - Правда, правда твоя, Александр Степанович: негодному человеку всегда |
|
|