"Андрей Платонов. Среди народа" - читать интересную книгу автора

весь свет поперек стоит. Оно и понятно - старательно он жить не может, людей
ведь много, и с каждым в соревнование нужно вступить, делом, стало быть,
нужно показать, что ты лучше его. А по делу-то негодный и не поспеет, а жить
ему хочется больше годного, удовольствие свое ему надо иметь скорее всех!
Вот негодный и нашел себе идею: опростать землю от людей, чтоб их малость
осталось, и те тогда напуганные будут и унижение почувствуют, а всю землю с
нажитым добром под себя покорить. Тогда живи себе как попало и как хочется:
раз весь мир под тобой - тебе стесненья нету, ты сразу лучше всех, и душа
покойна, и пузо довольно... Это и я, когда мальчишкой был, всё хотел, чтоб у
нас старичок ночью на пчельнике помер - тогда бы я наутро в курень к нему
залез и весь мед в его кадушке поел... Вот тебе круговорот жизни какой,
Александр Степанович! Немцу, я тут заметил, всегда все ясно бывает, он
думает - всю мудрость он постиг. А вот другого человека он не знает, и ни
одного человека он не может понять, и от того самого он и погибнет весь без
остатка... Махонин слушал старого крестьянина, и у него хорошо делалось на
сердце, словно оно было озябшим, а теперь все более согревалось. Он
чувствовал, как тепло веры народа и праведность его духа питает его, и
судьба его, как русского солдата, благословенна, и сейчас уже, а не в
будущем он знает свое счастье. Он видел, из какого большого и правильного
расчета живет его народ и почему он безропотно терпит горе войны и надеется
на высокую участь в этих погибших селеньях.
- Мы их все равно раздолбаем, Семен Иринархович! - сказал майор. - Где
ж твоя старуха? Мне ведь некогда!
- Старухи за войну от рук отбились, Александр Степанович! - объяснил
старый человек. - Но ты потерпи малость - сейчас мы куренка кушать будем.
- Я кушать не хочу, - сказал майор. - Я попрощаться хочу с твоей
женой.
- А чего с ней прощаться - она помирать не собирается...
Избушка-баня, в которой они находились до сей поры спокойно,
подвинулась с места, и они услышали сотрясение земли.
- Это, Александр Степанович, мина большая вздохнула, - сказал Семен
Иринархович. - Немец-глупарь и помрет, так все никак не уймется, - ишь как
землю смертью наследил!..
- Война, Семен Иринархович, - улыбнулся Махонин. - А смерть на войне
нормально живет.
- Нормально! - согласился крестьянин. - Правда твоя.
Пригнувшись, в баньку вошел ординарец майора Махонина. Он доложил
командиру, что батальон зачисляется на отдых во второй эшелон без перемены
своего расположения.
- Передний край уж далеко вперед валом ушел, товарищ майор! - объяснил
ординарец обстановку. - Тут скоро резервы всевобуча будут находиться...

* * *

Тихо стало окрест Малой Вереи... Было позднее время года; уже наступила
зима, и снег улегся в полях мирной пеленой, укрыв землю на долгий сон до
весны. Но поверх снега стояли омертвелые колосья некошеного хлеба, добрая
рожь, родившаяся в то лето напрасно. Крестьянство в привычном труде
взрастило свой хлеб, но убрать рожь у него уже не было ни силы, ни душевной
охоты. Иных крестьян немцы увели в свою темную сторону, где заходит солнце,