"Леонид Платов. Бухта Потаенная" - читать интересную книгу автора

Мне это понравилось в нем. То есть именно то, что он покраснел. И все
же скрепя сердце пришлось подтвердить свою резолюцию.
После этого Гальченко принялся аккуратно, как на службу, являться в мою
приемную и просиживать там с утра до вечера. Когда я проходил мимо, он
поспешно вскакивал, однако не произносил ни слова. Всего лишь, понимаете
ли, скромно напоминал о себе, но - неуклонно, неотвратимо!
Наконец адъютант (без моего ведома) запретил ему сидеть в приемной.
Но он не унялся. Лишь "отступил на заранее подготовленные позиции" -
встал напротив здания штаба на противоположном тротуаре.


Как-то в разгар суматошного рабочего дня я вышел из-за стола, чтобы
немного поразмяться. Сделал два или три вдоха-выдоха перед открытой
форточкой и вдруг заметил этого упрямца из Ромен. Глубоко засунув руки в
карманы, он подскакивал и переминался с ноги на ногу на своем посту. Доски
тротуара прогибались, пружиня под ним. Если не ошибаюсь, моросил дождь. И
вообразите, я невольно растрогался при виде этой тощенькой, узкоплечей,
стоически мокнущей на тротуаре фигурки в каком-то поношенном, куцем, с
короткими рукавами пальтеце!
Гляжу, земляк прославленного киноартиста, продолжая подпрыгивать,
вытащил из кармана горбушку хлеба и начал ее задумчиво жевать. Эта
горбушка, признаюсь, меня доконала.
"Как он питается? - подумал я о нем. - Мать при всем желании не может
уделять ему много из своего скромного жалованья. На работу между тем
упрямец не идет, видимо, надеется, что я переменю свое решение... А
ей-богу, я и переменю его! По крайней мере, мальчишка будет сыт, обут,
одет. Опасно в Потаенной? Ну и что из того? А где не опасно? В
прифронтовом тылу иной раз опаснее, чем в такой вот захолустной губе
Потаенной. Воевать, судя по всему, он будет не хуже других. Тем более он -
любитель-коротковолновик, а на постах у нас не хватает радистов.
Разумеется, это против правил - взять на службу без паспорта, только на
основании справки из школы и удостоверения участника какой-то
географической олимпиады, вдобавок неразборчиво написанного. Ну да была не
была! Первый раз в жизни рискну нарушить правила!"
И я нарушил их...
Понимаете ли, если бы "все происходило на год позже, я бы направил
этого Гальченко на Соловецкие острова к капитану первого ранга Авраамову,
начальнику школы юнг. Но в 1941-м школы там еще не было. Так что мое
положение оказалось безвыходным.
"Черт его знает, этого настойчивого роменца, - думал я, уговаривая сам
себя, - может, и на самом деле ему восемнадцать? А что он низкорослый и
худенький, так мало ли чего: плохо питался в детстве, болел долго либо
просто порода такая мелковатая у них, у Гальченко".
Я вызвал адъютанта.
- Пригласите ко мне того молодого человека с горбушкой, который
топчется перед штабом на тротуаре!
Молодой человек с горбушкой явился.
- Значит, восемнадцать? - спросил я, не поднимая глаз от бумаг. -
Хорошо! Я верю тебе. Отправляйся прямо в военкомат. Я сейчас туда позвоню.
И через несколько дней он пришел ко мне уже краснофлотцем, одетым по