"Леонид Платов. Когти тигра" - читать интересную книгу автора

- То есть был ближе к мине, чем твой друг. Но у тебя же было гораздо
больше шансов погибнуть, что ты!
- Так от жэ нэ погиб, - пробормотал Григорий.
- Случай! Просто случай! - Она мельком взглянула на Григория, потом
добавила уже мягче: - По-твоему, тот, кто остался жив в бою, виноват перед
своими погибшими товарищами? А разве пуля или мина выбирает?..
И чем дольше говорила она, тем снисходительнее делались интонации ее
хрипловатого, отрывистого голоса. Будто нагнулась заботливо к малышу и
успокаивает: "Не бойся! Не надо бояться!"
Григорий не смог сразу прийти в себя от изумления. А ведь и верно: он
же был намного ближе к мине, чем Володька!
Как она сказала? Дурачина? Он - дурачина? Обидные слова эти неожиданно
прозвучали для него как музыка...
Но с тем более страстным воодушевлением он принялся описывать Тусе
своего Володьку. Какой это был смельчак, выдумщик и какой добрый!..
И опять Туся нетерпеливо прервала его:
- Ну хватит! Мальчик был как мальчик. Такой же, как ты.
Григорий просто опешил от такого святотатства.
(А может, и тогда она ужа ревновала его к Володьке?)


"ИХ" ПОДОКОННИК

Туся сразу взяла с Григорием тон и повадки старшей.
А она не была старшей, просто очень много прочла книг. И даже не в
этом, наверное, было дело. Долго болела, чуть ли не с трех лет. А больные
дети - это отмечалось не раз - обычно взрослеют быстрее здоровых.
Она была некрасивая. Григорий знал это точно. Как-то молоденькая
практикантка сказала при нем подруге: "До чего же эта Темина некрасивая!"
"Да. Бедняжечка..." - вздохнула вторая практикантка, потом,
повернувшись к зеркалу, заботливо осмотрела себя и поправила воротничок.
Некрасивая? Вот как!
Сама Туся шутила над своим носом. "Как у дятла", - смеялась она.
Но она нечасто смеялась. Говорила сердито и отрывисто, будто откусывая
скончания слов, - не хватало дыхания. От этого слова приобретали особую
выразительность.
Бедная худышка, замученная приступами, лекарствами, процедурами, она
удивительно умела поставить себя с людьми. Даже Главный Консилиум,
наверное, считался с нею. А когда громогласная сиделка опять гаркнула про
"ухажера" в его "кралечку", Туся так повела на нее глазами, что та сразу
перешла на шепот: "Ой, не сэрдься, сэрдэнько, не сэрдься!" - и отработала
задним ходом в дежурку.
Григорий мстительно захохотал ей вслед. И ничего-то она не понимает,
эта ракообразная. Просто ему очень скучно без Володьки.
Но через день или два, снова спеша к "их" подоконнику, Григорий
подумал, что, может, и не в Володьке дело. С Тусей не только интересно
разговаривать. Почему-то хотелось, чтобы эта девочка все время удивлялась
ему и восторгалась им.
Но она была скупа на похвалы...
Высоченное окно, у которого они постоянно сидели теперь, выходило в