"Виктория Платова. Битва божьих коровок" - читать интересную книгу автора

негативов не было. Странное дело, трехлетняя жизнь Кирилла в Питере не
имела никаких документальных подтверждений!
Поразмыслив, Настя вытащила из кошелька двойную фотографию сына и
брата - и отрезала изображение маленького Кирюши. Только сейчас она
вспомнила день, когда был сделан снимок: последнее воскресенье перед
сватовством Зазы. Тогда они ездили в областной центр кататься на
аттракционах...
Пристроив фотографию к стакану, Настя немного успокоилась.
Недели ей хватит на то, чтобы привести квартиру в порядок. А потом
она уедет. Бессмысленно обивать пороги каких-то сомнительных агентств,
бессмысленно пытаться найти авторов угрожающего письма, юбочник из
Управления прав: это ничего не изменит. И Кирюшу не вернешь. А если еще
Заза узнает, что она задержалась в незнакомом городе дольше отпущенного
скорбью времени... Даже трудно представить себе, что он сделает!..
Но на девять дней она должна остаться. Это тоже традиция, которую
нельзя нарушать.
С этими мыслями она заснула и проснулась ровно в четыре часа. И долго
лежала с открытыми глазами. Если бы эта девушка не оказалась бессердечной
шлюхой, если бы она хоть чуточку любила Кирилла, ее можно было бы
пригласить. И Настя рассказала бы ей о маленьком Кирюше, которого та знала
только как Кира, затянутого в черную кожаную куртку. Конечно, Настя бы
кое-что переврала и кое-где приукрасила, и - почти наверняка - перемешала
бы детство Кирилла и детство Илико, это только на фотографии они не
похожи...
Если бы Мицуко была другой...
Настя резко повернулась, и купленная только позавчера раскладушка
отчаянно взвизгнула. И поминальная водка в стакане покачнулась. Даже если
бы Мицуко была другой, любящей и верной; даже если бы у нее была всего
лишь одна Кирюшина визитка вместо пятидесяти других, - даже тогда ничего
бы не изменилось.
Потому что Насти никогда не существовало. Он никогда не вспоминал о
ней. Проще было залезть в петлю, чем вспомнить о старшей сестре! Так тебе
и надо, Кирка-дырка, будешь знать...
Проговорив вслух последнюю фразу, Настя струсила так отчаянно, что у
нее подломились колени. Хотя, если разобраться, это был всего лишь
отголосок детства, когда смерть не существовала так явно, что ею можно
было смело шантажировать окружающих. "Вот умру, тогда узнаешь, - часто
говорил ей маленький Кирилл. - Вот умру, и посмотрю тогда, что ты будешь
делать!"
Во всяком случае, свою детскую мечту он осуществил.
А смотреть не на что. И что делать, она не знает.
Разве что остаться до девятого дня, привести в порядок квартиру,
взять билет до областного центра и вернуться в Вознесенское. И ждать писем
от Илико. Они с Зазой давно уже в Англии, ходят по какому-нибудь Лондону,
и никто им не нужен. И не скоро еще понадобится. А она, идиотка, забыла
положить ему носки из козьего пуха, которые сама вязала для такого
торжественного случая.
Идиотка. Идиотка.
Настя несколько раз стукнулась лбом о дверь и с удивлением
обнаружила, что это дверь ванной. За ней она не была еще ни разу. За ней