"Белва Плейн. Золотая чаша (семейная хроника трех поколений) " - читать интересную книгу автора

оправдал твоих надежд, Анжелика.
За обедом Хенни все время наблюдала за ним. Он ел молча. Она подумала,
что он, наверное, не слышал и половины того, о чем оживленно говорили мама и
брат. Альфи всегда удавалось развлечь маму.
- ...Итак, - мистер Хемминг обернулся, чтобы выяснить, кто же запустил
в него шариком из жеваной бумаги. Он попал ему прямо в шею, весь такой
мокрый и липкий.
Мама хотела изобразить негодование, но вместо этого рассмеялась.
- Альфи, ты меня уморишь! Ну, а теперь скажи, ты и в самом деле сделал
уроки на завтра?
Конечно же, он их не сделал. Ему всегда нужно было напоминать, насильно
усаживать его за книги.
Но он, мамин любимый золотой мальчик, всегда будет золотым мальчиком,
хотя волосы его уже утратили свой ярко-желтый, как перья канарейки, цвет, и
на верхней губе начали пробиваться жидкие усики, и нос скоро станет совсем
картошкой. Однако веселый блеск в его глазах заставлял забыть обо всем этом.
После обеда они перешли в гостиную. Папа уселся в кресло, откинув
голову на спинку. Хенни знала - он слишком устал, чтобы поддерживать
разговор. Они были близки - она и отец. До того, как ей появиться на свет,
все почему-то были уверены, что родится мальчик, которого в честь отца
хотели назвать Генри. Но родилась она, Генриетта, Хенни. Она была высокая,
как отец, и у нее были такие же крепкие редкие зубы. По примете, редкие
зубы - к счастью. Папа всегда смеялся и говорил, что он до сих пор ждет,
когда же ему посчастливится.
Анжелика подняла голову от вязания.
- Флоренс и Уолтер переедут в новый дом на Семьдесят четвертой улице
еще до своего отъезда во Флориду. Дом прекрасный и расположен совсем
недалеко от парка, для детей замечательно.
"Ты напугала его, он как раз задремал", - сердито подумала Хенни и
захлопнула книгу.
- Да, это чудесно, - откликнулся отец. - И всем этим они обязаны
Вернерам, а я так и не смог им ничего дать.
Это было ужасно. Ни один мужчина не заслуживал подобного унижения.
Хенни не могла поднять на отца глаз.
- Мы даже не смогли устроить ей свадьбы в нашем доме, - продолжал отец.
Он говорил это, наверное, в сотый раз.
- Ты же прекрасно знаешь, Генри, что наш дом не вместил бы всех
гостей, - ответила мама. - Не понимаю, почему это до сих пор не дает тебе
покоя.
- Юг был в руинах, но я женился на тебе в твоем доме, Анжелика.
На стене за спиной отца висел его портрет, написанный дорогим модным
художником. Облаченный в мундир офицера армии Конфедерации* с эполетами и
галунами, он стоял в горделивой позе, высокомерно вскинув голову, держа в
руке что-то похожее на палаш или небольшой меч. Говоря о Юге и разгроме
южан, отец всегда обращал глаза к портрету. Для него это была драгоценная
реликвия, у Хенни же портрет вызывал чувство обреченности: он был как бы
напоминанием, предостережением и обещанием, заставляя думать, что удары
судьбы, испытанные человеком на портрете, в принципе подстерегают любого,
возможно, и ее самое. Так было и так будет, всегда, до конца времен.
______________