"Плотин. Эннеады " - читать интересную книгу автора

то, что из него следует, порождают зло. Зло исходит из худшего в нас, ибо
мы - смешаны, и когда худшее превозмогает лучшее, мы - злы. И тогда
рождаются дурные желания и страсти, и лживые образы; а то, что мы именуем
ложным мнением, есть воображение, не затрудняющее себя рассуждением, и под
его воздействием мы часто спешим, убежденные худшим.
То же, что имеет разумную природу и направляет нас, сообразуясь с Умом,
остается чистым и без греха. Мы же сами можем либо сообразовываться с этим,
либо - нет, поскольку разумное в нас наличествует скорее потенциально,
актуальным же мы делаем его сами.
Следует различать, что принадлежит смеси, а что - только душе: первое в
той или иной степени причастно телесному, второе же от него полностью
свободно. Рассуждения, переосмысливающие образы, данные в ощущениях,
сообразуют их с вечными эйдосами, созерцая последние посредством взаимного
чувствования. И тогда это - истинные суждения, принадлежащие истинной душе,
которая исходит в своей деятельности из сродного с ней Ума. Благодаря этому
душа всегда бесстрастна, то же, что возмущает наш покой - проистекает от
смешения.
Однако, если мы - это наша душа, и, в то же время, мы страдаем, то,
значит, должна страдать и душа.
Тут нам следует определить, что мы имеем в виду, говоря о смеси.
Смесь - это часть нас, по крайней мере дотоле, доколе мы присутствуем здесь,
в чувственном мире и в чувственных же телах. И раз наши тела подвержены
страданиям, то, выходит, страдаем и мы. Впрочем, "мы" звучит весьма
двусмысленно, ибо под этим мы понимаем и животное, и то, что выше его.
Животное - это наделенное жизнью тело, истинный же человек - нечто гораздо
более возвышенное, наделенное сверхчувственными добродетелями, присущими
душе; и когда душа покидает это тело, жизнь уходит вместе с душой.
Добродетели же земные, еще называемые гражданскими, равно как и наши
привязанности и привычки, принадлежат смешению и гибнут вместе с телом.
Пока мы еще малы, наша жизненная активность исходит от смешанного,
горний же свет проявляется слабо. С годами он может усиливаться, устремляя
наши помыслы к высшему, но деятельность его становится заметной и значимой,
когда он хотя бы уравновешивает импульсы снизу, то есть как бы достигает
нашей средней части. Не значит ли это, что мы содержим в себе и то, что ниже
этого среднего уровня? Да, и тем более важно осознание этого, ибо мы
обладаем многим, но пользуемся лишь некоторым, и чем больше осознаем, тем
лучшим и пользуемся.
А в каком смысле животные имеют жизнь? Если в них, как утверждают иные,
обретаются души людей, отягченные грехами, то высшая, отделимая часть этих
душ не входит в животных; как бы присутствуя в них, она, в то же время, -
вовне; их сознание хранит лишь образ души, связанный с телом. Таким образом,
животное - это живое тело, как бы сотворенное образом души. А если
человеческая душа никак не связана с животными, то она становится
определенным живым существом, освещенным мировой Душой.
Но если душа без греха, зачем тогда кара? И как совместить это с
утверждениями тех, кто верит в ее греховность, возмездие в аду, последующее
исправление и возрождение в новом теле? Это вполне возможно, ибо в первом
случае под душой понимают нечто чистое и простое, сущностно сродное мировой
Душе, во втором же к ней присоединяют еще и ее низшую, смешанную часть,
наполненную страстями и множественную по своей природе. Соединенная в одно