"Плутарх. Пелопид и Марцелл " - читать интересную книгу автора

засады; предпочтя использовать его именно таким образом, он расположил в
лесу и в лощинах множество копейщиков, уверенный, что выгодное положение
холма привлечет внимание римлян. И надежды его оправдались: среди римлян
сразу же пошли речи, что холм нужно захватить, и даже солдаты, как бы
вмешиваясь в дела полководца, рассуждали о преимуществах над врагом, которые
они получат, расположившись там лагерем или, по крайней мере, закрепившись
на склонах и вершине.
Марцелл решил выехать на разведку с немногими всадниками и, послав за
прорицателем, велел ему совершить жертвоприношение. Когда первое животное
было заколото, жрец показал Марцеллу печень без головки. Заколов второе
животное, обнаружили головку непомерной величины, и так как все остальные
приметы были вполне благоприятны, страх, вызванный первыми впечатлениями,
казалось, должен был миновать. Однако прорицатели объявили, что именно это
обстоятельство особенно их пугает и тревожит: когда священные знамения из
самых печальных и мрачных становятся вдруг самыми радостными, столь крутая
перемена сама по себе подозрительна. Но, как сказано у Пиндара {25}: "Того,
что послало роком, не одолеет ни огонь, ни железная стена".
И вот Марцелл, взяв с собою своего товарища по должности Криспина,
сына, который был военным трибуном, и отряд всадников - всего двести
двадцать человек, поскакал к холму. В отряде не было ни одного римлянина:
большинство составляли этруски, а кроме них было сорок вольсков из Фрегелл,
уже не раз доказавших Марцеллу свою храбрость и преданность. Так как холм
зарос густым лесом, человек на вершине, наблюдавший за римским лагерем,
хорошо видел неприятеля, сам оставаясь незамеченным. Он дал знать сидевшим в
засаде о том, что происходит внизу, и карфагеняне, подпустив Марцелла совсем
близко, внезапно поднялись, разом окружили римлян и стали метать копья и
рубить врага мечами, а потом пустились в погоню за бегущими и ударили на
тех, кто еще продолжал сопротивляться. Это были сорок фрегеллийцев. Этруски
с самого начала в ужасе бросились кто куда, а вольски, тесно сомкнувшись,
защищали обоих консулов; но в конце концов Криспин, раненный двумя
дротиками, повернул коня, а Марцеллу кто-то из нападавших пробил бок копьем
с широким наконечником, которое римляне называют "ланкиа" [lancea], и тогда
фрегеллийцы, - а их было уже очень немного, - оставили тело своего
полководца и, вырвав из рук противника раненого сына Марцелла, тоже бежали в
лагерь. Убитых было не больше сорока, в плен попали пять ликторов и
восемнадцать всадников. Спустя несколько дней умер от ран и Криспин. Итак, в
одном сражении погибли сразу оба консула - такое несчастье еще никогда не
выпадало римлянам на долю.
30. Ганнибал равнодушно выслушал донесение, но узнав о смерти Марцелла,
сам поспешил к месту схватки и, стоя над трупом, долго и пристально глядел
на сильное, ладное тело убитого; с его губ не слетело ни единого слова
похвальбы, лицо не выразило и следа радости оттого, что пал непримиримый и
грозный враг, но, дивясь неожиданной гибели Марцелла, он только снял у него
с пальца кольцо, а тело приказал подобающим образом украсить, убрать и со
всеми почестями предать сожжению, останки же собрать в серебряную урну и,
возложив на нее золотой венок, отправить сыну покойного. Но воинам,
выполнявшим это поручение, случайно встретились какие-то нумидийцы и
попытались отнять у них урну, те оказали сопротивление, завязалась борьба и
кости рассыпались по земле. Когда об этом сообщили Ганнибалу, он промолвил:
"Ничто не случается помимо воли богов", - и нумидийцев, правда, наказал, но