"Плутарх. Пелопид и Марцелл " - читать интересную книгу автора

лакедемонян дрогнуло и большая их часть обратилась в бегство, они сомкнули
щиты и продолжали защищаться. Пелопид, получив семь ран в грудь и лицо,
рухнул на груду трупов своих и вражеских воинов, а Эпаминонд, хоть и считал
его раненным смертельно, шагнув вперед, закрыл неприятелю путь к телу и
доспехам товарища, один сдерживая целую толпу и твердо решившись скорее
умереть, чем оставить поверженного Пелопида. Уже и ему самому приходилось
совсем плохо (он был ранен копьем в грудь и мечом в руку), когда с другого
крыла подоспел на помощь спартанский царь Агесиполид и вопреки всем
ожиданиям спас обоих.
5. В дальнейшем спартанцы соблюдали видимость дружбы и союза с Фивами,
но на деле с подозрением следили за намерениями этого города и его мощью, а
в особенности - за дружеским сообществом Исмения и Андроклида, в котором
участвовал и Пелопид и которое считалось свободолюбивым и приверженным
демократии. И вот Архий, Леонтид и Филипп, сторонники олигархии, люди
богатые и высокомерные, убеждают спартанца Фебида, который в ту пору
проходил с войском через Беотию, неожиданно захватить Кадмею {4}, изгнать из
города их противников и подчинить его Спарте, установив власть немногих. Тот
соглашается и, напав на фиванцев, безмятежно справлявших Фесмофории {5},
овладевает крепостью; Исмений был схвачен, доставлен в Лакедемон и в скором
времени убит; Пелопид, Ференик и Андроклид, бежавшие с многочисленными
единомышленниками, были объявлены изгнанниками; Эпаминонд же остался на
родине - враги смотрели на него с презрением, уверенные, что занятия
философией превратили его в бездельника, а бедность - в ничтожество.
6. Спартанцы отрешили Фебида от командования и присудили его к штрафу в
сто тысяч драхм, но свой отряд в Кадмее оставили, и все прочие греки
дивились нелепости этого постановления: виновника наказывают, а вину виною
не признают. У фиванцев же, лишившихся своего исконного государственного
устройства и попавших в рабство к Архию и Леонтиду, не осталось ни малейшей
надежды избавиться от тираннии, которая, как они видели, держалась силою
спартанского владычества в Греции и не могла быть свергнута до тех пор, пока
не придет конец господству лакедемонян на суше и на море. Тем не менее
Леонтид, узнав, что беглецы, поселившись в Афинах, стяжали любовь простого
народа и уважение лучших граждан, принялся тайно злоумышлять против них:
подосланные им люди, которые были незнакомы изгнанникам, коварно убили
Андроклида и неудачно покушались на жизнь остальных. От лакедемонян к
афинянам пришло послание, сообщавшее, что фиванские беглецы объявлены общими
врагами союзников, и потому предписывавшие не принимать их и вообще никак не
поддерживать, но гнать без пощады. Однако афиняне не причинили фиванцам ни
малейшей обиды: к их врожденному и унаследованному от предков человеколюбию
присоединилось желание отблагодарить фиванцев, которые в свое время {6}
больше всех способствовали возвращению афинских демократов домой, приняв
постановление, чтобы, если кто из афинян станет доставлять через Беотию
оружие для борьбы с тираннами, ни один фиванец этого не замечал, но всякий
бы зажмурился и затыкал уши.
7. Хотя Пелопид был в числе самых младших, он призывал к действию не
только каждого из изгнанников в отдельности, но обращался с речами и ко всем
вместе, говоря, что позорно и нечестно глядеть равнодушно на то, как
отечество терпит рабство и чужеземных стражей, радоваться лишь собственному
спасению и безопасности, подчиняться постановлениям, принятым в Афинах, и
без конца угождать ораторам - любимцам толпы; надо решиться на великое дело