"Плутарх. Пелопид и Марцелл " - читать интересную книгу автора

и, видя свой замысел раскрытым, он повернул назад, ставши виновником
нешуточной и нелегкой для Спарты войны.
15. После этого афиняне с величайшей охотой снова заключили союз с
фиванцами и, домогаясь господства на море, разъезжали повсюду, привлекая на
свою сторону склонных к отпадению греков. А между тем в Беотии фиванцы при
всяком удобном случае вступали в столкновения с лакедемонянами и завязывали
бои, сами по себе незначительные, но оказавшиеся отличным упражнением и
подготовкой, и благодаря этому воспрянули духом и закалились телом,
приобретя в борьбе опыт, воинский навык и уверенность в своих силах. Вот
почему, как рассказывают, спартанец Анталкид заметил Агесилаю, когда тот
вернулся из Беотии раненый: "Да, недурно заплатили тебе фиванцы за то, что,
вопреки их желанию, ты выучил их воевать и сражаться". Но, по сути дела,
учителем был не Агесилай, а те, кто своевременно, разумно и умело, точно
щенков, напускали фиванцев на противника, а затем благополучно отводили
назад, дав насладиться вкусом победы и уверенности в себе. Среди этих людей
самым знаменитым был Пелопид. С тех пор как он впервые стал командующим,
каждый год, до самой смерти, его неукоснительно избирали на высшие должности
и он был то предводителем священного отряда, то - чаще всего - беотархом.
Спартанцы были разбиты и бежали при Платеях и Феспии, где среди прочих
погиб Фебид, захвативший Кадмею; значительные силы их Пелопид обратил в
бегство и при Танагре - там он убил гармоста {11} Панфоида. Эти сражения
разумеется, придавали победителям мужества и отваги, однако и побежденные не
до конца пали духом: ведь настоящих битв, когда войска открыто выстраиваются
в правильные боевые линии, еще не было, но фиванцы достигали успеха в
коротких и стремительных вылазках, то отступая, то сами начиная бой и
преследуя неприятеля.
16. Тем не менее дело под Тегирами, явившееся в какой-то мере
приготовлением к Левктрам, доставило Пелопиду громкую известность, поскольку
товарищи по командованию не могли оспаривать у него честь победы, а враги -
хоть чем-нибудь оправдать свое поражение. Вот как это было. Замыслив
овладеть городом Орхоменом, который принял сторону Спарты и в интересах
собственной безопасности впустив к себе две моры {12} лакедемонян, Пелопид
выжидал удобного случая. До него доходит известие, что гарнизон двинулся
походом в Локриду, и, надеясь взять Орхомен голыми руками, он выступил со
священным отрядом и немногочисленной конницей. Но, приблизившись к городу,
Пелопид узнал, что гарнизон сменили прибывшие из Спарты части, и повел своих
людей назад кружной дорогой, предгорьями, через Тегиры - другого пути не
было, так как река Мелан начиная от самых истоков разливается глубокими
болотами и озерами, делая непроходимой всю долину.
Подле самого болота стоит маленький храм Аполлона Тегирского с
оракулом, который пришел в упадок сравнительно недавно, а до Персидских войн
даже процветал - при жреце Эхекрате, обладавшем даром прорицания. Здесь, по
преданию, бог появился на свет. Ближайшая гора называется Делос, и у ее
подножия останавливаются разлившиеся воды Мелана. Позади храма бьют два
ключа, изобилующие удивительно холодной и сладкой водой; один из них мы до
сего дня зовем "Пальмой", а другой "Маслиной", словно богиня разрешилась от
бремени не меж двух деревьев, а меж двух ручьев, Рядом и Птой, где, как
передают, внезапно появился вепрь, испугавший Латону, и места, связывающие
рассказы о Пифоне и Титии с рождением бога. Однако большую часть относящихся
к этому доказательств я опускаю. Ведь от предков мы знаем, что Аполлон не