"Плутарх. Фокион и Катон " - читать интересную книгу автора

Гарпал горько наплачется, если не прекратит развращать город подкупом, и
тот, подавленный и униженный, отказался от своего намерения, а вскоре
афиняне собрались на совещание, и тут Гарпал увидел, что люди, которые брали
у него деньги, говорят теперь совсем иным языком и, чтобы замести следы,
выступают с прямыми обвинениями, Фокион же, который не взял ничего,
принимает в расчет не только соображения общественной пользы, но - в
какой-то мере - думает и о его безопасности. И снова Гарпал загорелся
желанием угодить этому человеку, но как его ни обхаживал, убедился лишь в
том, что Фокион совершенно неприступен, точно крепость, и могуществу золота
не подвластен. Зато Харикла, зята Фокиона, Гарпал сделал свом закадычным
другом и, во всем ему доверяя, во всяком деле пользуясь его услугами,
безнадежно его опорочил.
22. Так, когда умерла гетера Пифоника, возлюбленная Гарпала, которую он
держал при себе и прижил с нею дочь, Гарпал решил поставить ей дорогой
памятник и поручил заняться этим Хариклу. Услугу эту, и саму-то по себе не
слишком благородную, сделал особенно позорною жалкий вид завершенного
надгробья. Его и теперь можно увидеть в Гермии, что на дороге между Афинами
и Элевсином, и оно ни в коем случае не стоит тридцати талантов, которые, как
сообщают, значились в счете, поданном Гарпалу Хариклом. Тем не менее, после
смерти самого Гарпала {23} Харикл и Фокион взяли к себе его дочь и
заботились о ней, как только могли. Впоследствии за дружбу с Гарпалом Харикл
попал под суд и просил тестя поддержать его и вместе появиться перед
судьями, однако Фокион ему отказал, промолвив: "Нет, Харикл, я брал тебя в
зятья в расчете лишь на честь, а не на бесчестье".
Первым, кто сообщил афинянам о смерти Александра, был Асклепиад, сын
Гиппарха; Демад советовал не давать веры его словам, потому, дескать, что
будь это так, запах тления уже давно наполнил бы всю вселенную, а Фокион,
видя, что народ склонен к мятежу и перевороту, пытался утихомирить
сограждан. Меж тем как многие взбегали на ораторское возвышение и кричали
оттуда, что весть, принесенная Асклепиадом, верна и что Александр
действительно умер, Фокион сказал: "Что же, если он мертв сегодня, то
останется мертвым и завтра, и послезавтра, стало быть, мы можем держать
совет спокойно и, главное, ничего не опасаясь".
23. Вскоре Леосфен силою втянул Афины в Греческую войну {24} и как-то
раз насмешливо спросил Фокиона, до крайности недовольного его действиями,
какую пользу принес он государству, столько лет исполняя должность стратега.
"Немалую, - отвечал Фокион, - благодаря мне афинских граждан хоронили в их
собственных гробах и могилах". В ответ на пространные, дерзкие и хвастливые
речи Леосфена в Народном собрании Фокион заметил: "Твои слова, мальчик,
похожи на кипарис - так же высоки и так же бесплодны". Гиперид поднялся и
спросил: "А по-твоему, когда нужно афинянам вступить в войну, Фокион?" -
"Когда я увижу, что юноши полны желания удержать свое место в строю,
богачи - исправно платить налоги, а ораторы - не запускать руки в казну", -
последовал ответ. Многие восхищались силою войска, которое набрал Леосфен, и
спрашивали Фокиона, что он думает о сделанных приготовлениях. "К бегу на
один стадий мы вполне готовы, - сказал он, - но длинного пробега {25} я
боюсь, потому что больше у нашего города нет ни денег, ни кораблей, ни
пехотинцев". Дальнейшие события подтвердили его правоту. Сперва Леосфен
стяжал громкую славу своими подвигами: он нанес сокрушительное поражение
беотийцам {26} и запер в Ламии Антипатра. Город, как сообщают, был