"Плутарх. Фокион и Катон " - читать интересную книгу автора

хвастливым показом могущества, которое служит грубому насилию, нежели,
действительно, мерой безопасности. Во многом усугубило горе побежденных
самое время этих событий. Дело в том, что караульный отряд вошел в Мунихию
двадцатого боэдромиона - в день Великих мистерий, в тот самый день, когда в
торжественном шествии несут Иакха из города в Элевсин, и так как
священнодействие было расстроено, большинство граждан невольно сопоставляло
божественные деяния в минувшие и нынешние времена. Некогда в пору тягчайших
несчастий являлись таинственные образы и звучали таинственные голоса {29},
повергавшие врагов в ужас и изумление, а теперь, при тех же празднествах,
боги равнодушно взирают на горчайшие муки Греции, на то, как предают
глумлению самые святые и самые радостные дни года, которые впредь станут
памятными днями неслыханных бедствий. Немногими годами раньше додонские
жрицы дали афинянам прорицание, повелев им оберегать мыс Артемиды {30}, дабы
он не попал в чужие руки. А в то время, о котором идет речь сейчас, афиняне
красили ленты для перевязей на священных корзинах {31}, и цвет вместо
пурпурного получился изжелта-бледный, мертвенный, но что особенно
удивительно - все обыкновенные предметы, которые красили вместе с лентами,
приобрели надлежащий цвет. Один из посвященных в таинства купал в Канфарской
бухте поросенка {32}, и на него напала акула и отхватила всю нижнюю половину
тела вплоть до живота. Божество недвусмысленно возвещало афинянам, что они
лишатся нижней, приморской части своих владений, но сохранят верхний город.
Македонская стража благодаря Мениллу нисколько не тяготила жителей, но
число лиц, по бедности своей лишенных права голоса, превысило двенадцать
тысяч, и одни из них, оставшиеся в городе, считали себя несчастными и
опозоренными, а другие, покинувшие из-за этого Афины и переселившиеся во
Фракию, где Антипатр предоставил им землю и город, уподобились побежденным,
которых изгнал из отечества победоносный враг.
29. Смерть Демосфена на Калаврии и Гиперида близ Клеон, - о чем
рассказано в других наших сочинениях {33}, - пробудила в афинянах чуть ли не
тоску по Александру и Филиппу. И подобно тому, как впоследствии, после
гибели Антигона, когда его убийцы начали притеснять и мучить народ, один
фригийский крестьянин, копавший землю, на вопрос, что он делает, с горьким
вздохом ответил: "Ищу Антигона", - подобные слова могли бы сказать тогда
многие, вспоминая двух умерших царей, даже в гневе своем обнаруживавших
величие души и благородную снисходительность, - не то, что Антипатр,
который, под маскою частного лица, под плохоньким плащом и скромным образом
жизни коварно пряча огромное могущество, был особенно ненавистен несчастным,
чьим владыкою и тиранном он себя сделал. Фокион, однако, своим
заступничеством перед Антипатром, многих совсем избавил от изгнания, а для
изгнанных - в том числе для доносчика Гагнонида - добился разрешения
поселиться в Пелопоннесе, а не оставлять Грецию, не удаляться, как в
остальных случаях, за Керавнские горы и мыс Тенар {34}. Соблюдая в
руководстве делами города умеренность и верность законам, Фокион постоянно
привлекал к управлению людей мягких и образованных, а беспокойным, бунтарям,
которым уже само отстранение от власти, от шумной деятельности, сильно
поубавило пыла, советовал побольше сидеть в деревне и целиком отдаться
сельским работам.
Зная, что Ксенократ платит подать, взимаемую с метэков, он хотел внести
его в списки граждан, но тот отказался, объявив, что негоже ему получать
гражданские права в таком государстве, возникновению которого он пытался