"Плутарх. Фокион и Катон " - читать интересную книгу автора

неистовых волн. Катон, хотя от кормила его оттеснили, и он, поставленный у
парусов и канатов, лишь помогал другим, облеченным большею властью, долго
был неодолимым препятствием для судьбы: чтобы низвергнуть существующий
государственный строй, ей пришлось прибегнуть к помощи других лиц и
выдержать тяжелую и затянувшуюся борьбу, причем республика едва не вышла
победительницей - благодаря Катону и Катоновой доблести.
С этой доблестью мы хотим сравнить нравственное совершенство Фокиона -
но не в силу поверхностного подобия, не потому, что оба были порядочными
людьми и государственными мужами. Ведь бесспорно, что храбрость храбрости
рознь - как в Алкивиаде и Эпаминонде, и точно так же здравомыслие
здравомыслию - как в Фемистокле и Аристиде, и справедливость
справедливости - как в Нуме и Агесилае. Но высокие качества Катона и
Фокиона, до последних, самых мелких особенностей, несут один и тот же чекан
и образ, свидетельствуют об одних и тех же оттенках характера: в равных
пропорциях смешаны в обоих строгость и милосердие, осторожность и мужество,
забота о других и личное бесстрашие, одинаково сочетаются отвращение ко
всему грязному и горячая преданность справедливости, так что требуется
большая тонкость суждения, чтобы обнаружить и разглядеть несходные черты.
4. Все писатели согласно утверждают, что Катон происходил из знатного
рода (об этом мы еще будем говорить в своем месте); что касается Фокиона, то
и его род, насколько я могу судить, не был ни бесславным, ни совсем низким.
Будь он сыном ремесленника, точившего песты для ступок, - как мы читаем у
Идоменея, - Главкипп, сын Гиперида, конечно, не умолчал бы об этом в своей
речи, где он собрал и излил на Фокиона тысячи всевозможных поношений, да и
сам Фокион не жил бы такою достойною жизнью и не получил бы такого разумного
воспитания, чтобы еще подростком заниматься у Платона, а позже у Ксенократа
в Академии и с самого начала неуклонно стремиться к лучшим, самым высоким
целям. По словам Дурида, редко кому из афинян доводилось видеть Фокиона
смеющимся или плачущим, моющимся на виду у всех в бане или выпроставшим руки
из-под плаща, когда он бывал одет. За городом и на войне он всегда ходил
разутым и без верхнего платья - разве что ударят нестерпимые холода, и
солдаты шутили, что Фокион в плаще - признак суровой зимы.
5. Удивительно добрый и человеколюбивый по натуре, он обладал
внешностью настолько неприветливой и угрюмой, что люди, мало его знавшие, не
решались заговаривать с ним с глазу на глаз. Вот почему, когда Харет как-то
раз упомянул о его хмуром лице и афиняне одобрительно засмеялись, Фокион
сказал: "Моя хмурость никогда не причиняла вам никаких огорчений, а смех
этих господ уже стоил нашему городу многих слез". Равным образом и речи его,
изобиловавшие удачными мыслями и определениями, были на редкость
содержательны, отличаясь в то же время властною, суровою, колючею
краткостью. Зенон говорил, что философу, прежде чем произнести слово,
надлежит погрузить его в смысл, и речи Фокиона в немногих словах заключали
глубочайший смысл. Это, по всей вероятности, имел в виду Полиевкт из дема
Сфетт, когда сказал, что Демосфен - самый лучший из ораторов, а Фокион -
самый искусный. Подобно тому как ценная монета обладает очень высоким
достоинством при очень малых размерах, искусство красноречия - это, скорее
всего, умение в немногом выразить многое. Рассказывают, что однажды, когда
театр уже наполнялся народом, Фокион расхаживал у скены {5}, один,
углубленный в свои думы. "Похоже, ты о чем-то размышляешь, Фокион", -
заметил один из друзей. "Да, клянусь Зевсом, размышляю - нельзя ли