"Плутарх. Фокион и Катон " - читать интересную книгу автора

заключения мира набрались дерзости и стали громогласно обвинять Фокиона в
том, что он, дескать, лишил их победы. "Ваше счастье, - отвечал на это
Фокион, - что у вас есть полководец, который вас хорошо знает. А иначе - вы
бы уже давно все погибли". Когда афиняне желали решить пограничный спор с
беотийцами не судом, а войной, Фокион советовал им состязаться словами, в
которых они сильнее, а не оружием, в котором сила не на их стороне.
Случилось раз, что народ не давал ему говорить и отказывался слушать.
"Заставить меня действовать вопреки моему желанию вы еще можете, но говорить
то, чего я не думаю, никогда не заставите!" - заявил Фокион. Один из его
противников на государственном поприще, оратор Демосфен, сказал: "Афиняне
убьют тебя, Фокион". - "Да, - подхватил Фокион, - если сойдут с ума, а
тебя - если образумятся". Увидев, как Полиевкт из дема Сфетт, задыхаясь,
обливаясь потом и то и дело освежая себя глотком воды (день выдался знойным,
а Полиевкт отличался необыкновенной тучностью), убеждает афинян начать войну
против Филиппа, Фокион заметил: "Вам бы стоило, сограждане, отнестись со
вниманием к его речам и объявить войну. Только, как по-вашему, что он станет
делать в панцире и со щитом вблизи от неприятеля, если даже теперь,
произнося перед вами речь, заранее обдуманную и приготовленную, того и гляди
задохнется?" Ликург в Народном собрании осыпал Фокиона хулой и упреками,
главным образом за то, что он советовал выдать Александру десять граждан
{12}, которых требовал македонский царь. "Эти люди, - возразил Фокион,
указывая на собравшихся, - получали от меня много прекрасных и полезных
советов, но следовать им не хотели и не хотят".
10. Жил в Афинах некий Архибиад по прозвищу Лаконец: он отрастил себе
огромную бороду, не сбрасывал с плеч потрепанного плаща и всегда хранил
мрачный вид {13}. Этого-то человека Фокион, приведенный однажды в
замешательство враждебными криками Совета, призвал засвидетельствовать
правоту его слов и попросил о поддержке. Когда же тот, поднявшись,
высказался так, чтобы угодить афинянам, Фокион схватил его за бороду и
воскликнул: "Коли так, отчего же ты до сих пор не побрился, Архибиад?"
Доносчик Аристогитон, всегда воинственно гремевший в Собрании и
подстрекавший народ к решительным действиям, когда был объявлен воинский
набор, явился с перевязанною ногой, опираясь на палку. Фокион с возвышения
для оратора заметил его еще издали и громко крикнул: "Не забудьте записать и
хромого негодяя Аристогитона!" Нельзя не удивляться, как человек столь
колючий и непокладистый получил прозвище Доброго. На мой взгляд, все-таки
возможно (хотя примеры тому сыскать нелегко), чтобы человек, как и вино, был
разом и приятен и резок, и, напротив, встречаются люди, которые на чужой
взгляд - сама приветливость, но в высшей степени неприятны для тех, кто
связан с ними непосредственно. Сообщают, правда, что Гиперид однажды заявил
в Народном собрании: "Вы, господа афиняне, смотрите не только на то,
кусается ли Гиперид, но главное - бескорыстны ли его укусы". Как будто одно
лишь своекорыстие вызывает отвращение и неприязнь! Нет, народ куда больше
боится и гнушается тех, кто злоупотребляет властью из наглости, ненависти,
гнева или страсти к раздорам. Что касается Фокиона, то он никому из
сограждан не причинил зла по личной вражде и вообще никого не считал своим
врагом, но бывал жесток, неприступен и непреклонен лишь постольку, поскольку
этого требовала борьба с противниками тех начинаний, которые он предпринимал
ради общего блага, в остальном же был со всеми приветлив, обходителен и
любезен, так что даже приходил на помощь противникам, попавшим в беду, и