"Плутарх. Фокион и Катон " - читать интересную книгу автора

брал на себя защиту, если они оказывались под судом. Друзьям, упрекавшим его
за то, что он защищал в суде какого-то негодяя, он ответил, что люди
порядочные в помощи не нуждаются. Когда доносчик Аристогитон после
вынесенного ему обвинительного приговора послал за Фокионом и просил его
прийти, тот откликнулся на зов и пошел в тюрьму, сказавши друзьям, которые
пытались его задержать: "Пустите меня, чудаки! Подумайте сами, есть ли еще
место, где я бы охотнее встретился с Аристогитоном?"
11. Союзники и островитяне принимали афинский флот, если им командовал
любой другой начальник, так, словно приближался неприятель - укрепляли
стены, перегораживали насыпью гавань, сгоняли из деревень в город скот и
рабов, приводили жен и детей, если же во главе афинских сил стоял Фокион,
то, украсив себя венками, они выходили на своих кораблях далеко в море ему
навстречу и с приветственными кликами провожали в город.
12. Филипп хотел незаметно утвердиться на Эвбее и с этой целью
высаживал там македонских воинов и через тираннов склонял на свою сторону
города, но Плутарх Эретрийский стал призывать афинян освободить остров,
который вот-вот захватит македонский царь, и на Эвбею был отправлен Фокион,
однако с незначительными силами, так как афиняне надеялись, что местные
жители с готовностью к нему присоединятся. Вместо этого Фокион обнаружил
повсюду одну измену, гниль и подкуп, а потому и сам попал в очень опасное
положение. Он занял холм, лежащий на Таминской равнине и окруженный глубоким
оврагом, и там сосредоточил самую боеспособную часть своего отряда. Люди
своевольные, болтливые и малодушные бежали из лагеря и возвращались
восвояси, но Фокион посоветовал младшим начальникам не обращать на это
никакого внимания. "Ведь здесь, - говорил он, - они будут бесполезны и своим
нежеланием повиноваться причинят только вред настоящим бойцам, а дома, зная
за собою такой тяжелый проступок, меньше станут обвинять меня и не решатся
на прямую клевету".
13. Когда враги двинулись вперед, Фокион приказал своим воинам,
сохраняя боевую готовность, не трогаться с места до тех пор, пока он не
завершит жертвоприношения, но при этом замешкался дольше обычного - то ли
потому, что знамения оказались неблагоприятны, то ли желая подпустить
противника поближе. И вот Плутарх, решив, что он медлит от робости, во главе
наемников бросается навстречу врагу. Увидев это, не смогли сдержать себя и
эвбейские всадники и, без всякого порядка, врассыпную покидая лагерь,
немедленно ринулись в том же направлении. Передовые были разбиты, все
остальные рассеяны, Плутарх бежал. Часть неприятелей подступила вплотную к
лагерному валу и, считая победу решительной и полной, принялась уже его
разрушать, но именно в этот миг жертвоприношение было закончено, и сразу же
афиняне, хлынув из лагеря потоком, стремительно отбросили и погнали врагов,
перебив чуть ли не всех, кто был настигнут подле укреплений. Фокион приказал
основному строю пехоты оставаться на месте, собирая тех, кого раскидало
бегство, а сам с отборными воинами продолжал преследование. Завязался
ожесточенный бой, все сражались яростно, не щадя крови и сил; среди тех, кто
находился рядом с полководцем, особенно отличились Талл, сын Кинея, и Главк,
сын Полимеда. Чрезвычайно важную роль сыграл в этой битве и Клеофан:
призывая бежавшую конницу вернуться и громко заклиная ее помочь полководцу,
которому грозит опасность, он, в конце концов, добился своего - всадники
повернули, и победа пехотинцев была закреплена.
Вслед за тем Фокион изгнал из Эретрии Плутарха и занял караульное