"Плутарх. Агид и Клеомен и Тиберий и Гай Гракхи " - читать интересную книгу автора

бегства, безутешно горевала, негодуя на мужа, - Хилонида теперь, с переменою
судьбы переменившись и сама, сидела просительницею вместе с Клеомбротом,
обняв его обеими руками и посадив по обе стороны от себя двоих детей. Все
дивились и плакали, видя доброту и верность этой женщины, а она, коснувшись
своей кое-как накинутой одежды и неприбранных волос, сказала: "Этот вид и
обличие, отец, мне придала не жалость к Клеомброту, нет, но со времени твоих
несчастий, со дня твоего бегства скорбь была моей неразлучной подругою и
соседкой. А теперь, когда ты победил и снова царствуешь в Спарте, должна ли
я по-прежнему проводить жизнь в горе или же мне облечься в пышное царское
платье, после того, как ты, у меня на глазах, убьешь моего супруга, который
взял меня в девичестве? Впрочем, если он не вымолит у тебя прощения, если не
смягчит тебя слезами своих детей и жены, то понесет за свое безрассудство
кару даже более тяжкую, чем задумал ты сам, - прежде, чем умереть, он увидит
смерть горячо любимой супруги. Как посмею я жить и смотреть в глаза другим
женщинам, если ни муж, ни отец не сжалились надо мною, но остались глухи к
моим просьбам? И жена, и дочь - в обоих лицах - разделяю я беду и позор моих
близких! Если у моего мужа и было какое-нибудь основание для вражды с тобою,
я его отняла, когда встала на твою сторону, подав тем самым свидетельство
против Клеомброта и его замыслов. Но теперь ты словно бы сам оправдываешь
его преступление, ибо, глядя на тебя, каждый поверит, что царская власть
поистине вожделенное и неоценимое благо, - ведь ради нее справедливо и
зарезать зятя, и равнодушно оттолкнуть родную дочь!"
18. Произнося эти полные отчаяния жалобы, Хилонида прижалась щекою к
голове Клеомброта и обвела присутствующих помутившимся, изнуренным от муки
взглядом. Леонид, переговорив с друзьями, приказал Клеомброту подняться и
немедленно уйти за пределы страны, а дочь просил не покидать отца, который
так ее любит, что подарил спасение ее мужу. Но убедить Хилонйду он не смог,
она передала одного из детей поднявшемуся с земли мужу, другого взяла сама
и, преклонившись пред алтарем бога, вышла вместе с Клеомбротом, который, не
будь он вконец испорчен пустою славой, счел бы изгнание, разделяемое с такою
супругой, большей для себя удачей, нежели царскую власть.
Изгнав Клеомброта, отрешив от должности прежних эфоров и назначив
других, Леонид тут же стал готовить гибель Агиду. Сперва он убеждал царя
выйти из убежища и по-старому править вместе: граждане, дескать, его
прощают, понимая, что Агесилай, вместе со многими другими, обманул и его,
совсем еще юного и такого честолюбивого. Но Агид подозревал недоброе и
оставался в храме, и Леонид, наконец, прекратил лгать и хитрить.
Амфарет, Дамохарет и Аркесилай постоянно навещали Агида и развлекали
его беседой, а иной раз даже брали с собою в баню, выводя из храма и
доставляя обратно после мытья. Все трое были прежде его добрые знакомые, но
Амфарет, который незадолго до того взял на время у Агесистраты несколько
дорогих чаш и плащей, а возвращать эти вещи не хотел, таил коварный умысел
против царя и обеих женщин. Он, как передают, особенно охотно поддался на
уговоры Леонида и, кроме того, ожесточил против Агида эфоров - своих
товарищей по должности.
19. Так как Агид проводил все дни в своем убежище и только изредка,
если случалась возможность, ходил в баню, решено было схватить его в пути,
за пределами храма. "Друзья" подстерегли его, когда он возвращался из бани,
подошли с приветствием и дальше двинулись вместе под шутливые речи, какие и
принято вести с молодым человеком и близким знакомцем. Но как только они