"Плутарх. Гальба " - читать интересную книгу автора

старости, полной мира и безмятежного досуга.
11. Близ галльского города Нарбона Гальбу встретили посланцы сената,
приветствовали его и просили поскорее появиться перед римским народом,
который жаждет увидеть своего императора. Гальба принимал сенаторов самым
ласковым образом, беседовал с ними дружелюбно и совсем запросто, а устроив
пир, не воспользовался ничем из обильной царской утвари и никем из
многочисленной прислуги, присланных ему Нимфидием из дворца Нерона, - все на
пиру было его собственное, и это сразу же принесло ему похвалы и славу
человека достойного, стоящего выше соблазнов тщеславия. Но эту благородную
скромность и обходительность Виний быстро сумел представить своекорыстным
заискиванием перед толпою и трусостью, которая сама считает себя недостойною
величия, и уговорил Гальбу распоряжаться богатствами Нерона, а, принимая
гостей, не скрывать от их взоров царской роскоши. И вообще становилось ясно,
что старик мало-помалу подпадает влиянию Виния.
12. Этот Виний был так корыстолюбив, как никто другой в целом свете, и
чудовищно похотлив, что иной раз доводило его до преступления. Так, еще
молодым юношей, служа под началом Кальвизия Сабина и впервые участвуя в
походе, он привел ночью в лагерь супругу Сабина, женщину распутную и
разнузданную, закутав ее в солдатский плащ, и совершил соитие прямо перед
палаткою полководца - в том месте, которое римляне называют "принкипиа" {14}
[principia]. За это Гай Цезарь посадил его в тюрьму. Но Винию повезло - Гай
умер, и он вышел на волю. Обедая у Клавдия Цезаря, он украл серебряную чашу.
Цезарь об этом узнал и назавтра снова пригласил его к обеду, а слугам велел,
когда он явится, принести и поставить перед ним прибор не серебряный, а
весь, до последнего предмета, глиняный. Так, благодаря умеренности Цезаря и
его любви к шуткам, Виний был сочтен заслуживающим скорее смеха, чем гнева.
Но то, что он вытворял в погоне за деньгами в пору, когда забрал Гальбу в
свои руки и пользовался огромною силой, было уже не поводом для шуток, а
причиною или началом истинно трагических событий и громадных несчастий.
13. Как только возвратился подосланный к Гальбе Геллиан и Нимфидий от
этого своего лазутчика услышал, что начальником двора и личной стражи
назначен Корнелий Лакон, что всем заправляет Виний, что Геллиану не пришлось
ни поговорить с Гальбой наедине, ни даже приблизиться к императору, ибо все
глядели на него с опаской и подозрением, - услыхав об этом, Нимфидий
встревожился не на шутку и, собрав начальников войска, объявил им, что сам
Гальба - добрый и мягкий старик, но теперь он почти совсем не способен к
здравому суждению, а Виний и Лакон вертят им как хотят. Поэтому, прежде чем
они исподволь заберут такую же силу, какая была у Тигеллина, надо отправить
к императору послов от лагеря и внушить ему, что, удалив из своего окружения
единственно лишь этих двоих, он станет для всех еще милее и дороже. Но речь
Нимфидия никого не убедила: казалось странным и нелепым поучать престарелого
императора, точно мальчишку, недавно узнавшего вкус власти, и навязывать ему
выбор друзей, - и тогда Нимфидий избрал другой образ действий и попытался
запугать Гальбу. То он писал, что в Риме все ненадежно, неустойчиво и полно
тайной вражды, то - что Клодий Макр задерживает в Африке суда с хлебом,
потом сообщал, что волнуются германские легионы и что подобные же вести
получены из Сирии и Иудеи. Но Гальба не придавал большого значения его
письмам и не слишком им доверял, и Нимфидий решил нанести удар первым.
Правда Клодий Цельс из Антиохии, человек рассудительный и верный друг,
отговаривал его, уверяя, что ни один из римских кварталов не назовет