"Плутарх. Отон " - читать интересную книгу автора

незадолго до того потерпели поражение подле засады. Увидев приближающегося
Цельса, они тут же с криком ринулись на него. Но центурионы заслонили своего
спутника и отбросили конников, остальные начальники тоже стали кричать,
чтобы они не смели прикасаться к послу. На шум прискакал Цецина, быстро
пресек беспорядок и унял всадников, а с Цельсом дружески поздоровался и
вместе с ним продолжал путь к Бедриаку. Но тем временем Титиан успел
раскаяться в своем решении отправить послов; самых храбрых солдат он снова
расставил на стенах, а остальных призывал помочь защитникам города. Когда,
однако же, верхом на коне приблизился Цецина и протянул дружелюбно правую
руку, сопротивления не оказал никто, и одни приветствовали его людей со
стены, а другие распахнули ворота, выбежали наружу и смешались с недавним
противником. Никто не обнаруживал ни малейшей враждебности, напротив,
повсюду звучали изъявления радости и слова привета, а затем все объявили
себя сторонниками Вителлия и принесли ему присягу.
14. Так рассказывают об этом сражении почти все, кто в нем участвовал,
в то же время признавая, что за подробностями, из-за страшного беспорядка,
уследить не могли. Много спустя мне довелось проезжать через поле битвы, и
Местрий Флор, бывший консул, один из тех, что находились тогда в свите
Отона - не по доброй воле, а по принуждению, - показал мне старинный храм и
вспомнил, как подойдя к нему сразу после битвы, увидел такую гору трупов,
что верхние были вровень со щипцом. Он пытался разузнать, для чего сложили
эту гору, но и сам не догадался, и другие ничего не могли ему объяснить.
Вполне естественно, что в междоусобных войнах во время бегства гибнет
особенно много людей - ведь проку от пленных никакого {6}, и потому пощады
не дают никому, - но зачем было сносить в одно место столько мертвых тел и
громоздить их одно на другое, понять не так-то просто.
15. Как всегда бывает в подобных обстоятельствах, до Отона сперва дошли
только неясные и неопределенные слухи, и лишь потом появились раненые и
рассказали о битве с большею достоверностью. И если никого не может удивить,
что друзья не давали императору отчаиваться и убеждали его не падать духом,
то чувства, выказанные воинами, превзошли все ожидания. Ни один из них не
бежал, ни один не переметнулся к победителям, ни один, видя отчаянное
положение своего императора, не думал тем не менее о собственной
безопасности, но все дружно пришли к дверям Отона и стали вызывать его, а
когда он показался на пороге, с криками, с горячей мольбою ловили его руки,
падали к его ногам, плакали, просили не бросать их на произвол судьбы и не
выдавать неприятелю, но располагать душами их и телами до последнего
дыхания. Так умоляли они все, в один голос, а какой-то никому неведомый
солдат выхватил меч и с криком: "Будь уверен, Цезарь, что каждый из нас
предан тебе вот так - до смерти", - покончил с собой.
Но ничто не сломило решимости Отона. Обведя всех спокойным и светлым
взором, он сказал: "Друзья мои, товарищи по оружию, нынешний день я полагаю
еще более счастливым, чем тот, когда вы впервые назвали меня императором, -
такую любовь вижу я сегодня в ваших глазах, такое высокое слышу о себе
мнение. Не лишайте же меня еще большего блага - права честно умереть за моих
сограждан, столь замечательных и многочисленных. Если я в самом деле был
достоин верховной власти над римлянами, мой долг не пощадить жизни ради
отечества. Я знаю, что победа противника и не надежна, и не полна. Поступают
вести, что наше войско из Мезии всего в нескольких днях пути отсюда и уже
спускается к Адриатическому морю. С нами Азия, Сирия, Египет и легионы,