"Эдгар Аллан По. Очки" - читать интересную книгу автора

настоящему мужчине. Словом, по окончании представления я последовал за
дамой, заметил себе ее адрес, а на следующее утро послал ей пространное
письмо, в котором излил свои чувства.
Я писал свободно, смело - словом, писал со страстью. Я ничего не
скрыл - даже своих слабостей. Я упомянул о романтических обстоятельствах
нашей первой встречи и даже о взглядах, которыми мы обменялись. Я решился
написать, что уверен в ее любви; этой уверенностью, а также пылкостью
моего собственного чувства я оправдывал поступок, который иначе был бы
непростителен. В качестве третьего оправдания я написал о своем опасении,
что она может уехать из города, прежде чем мне явится возможность быть ей
представленным. Я заключил это самое безумное и восторженное из посланий
откровенным отчетом о своих денежных обстоятельствах, о своих немалых
средствах и предложением руки и сердца.
Ответа я ждал с мучительным нетерпением. Спустя какое-то время,
показавшееся мне столетием, ответ пришел.
Да, пришел. Как ни романтично все это может показаться, я
действительно получил письмо от мадам Лаланд - от прекрасной, богатой,
всех восхищавшей мадам Лаланд. Ее глаза - ее чудесные глаза - не
обманывали: сердце ее было благородно. Как истая француженка, она
послушалась честного голоса природы щедрых побуждений сердца и презрела
чопорные условности света. Она не отвергла мое предложение. Она не
замкнулась в молчании. Она не возвратила мое письмо нераспечатанным. Она
даже прислала ответ, начертанный ее собственной прелестной рукой. Ответ
этот гласил:

"Мосье Симпсон будет извинить если плохо пишу прекрасного языка его
contree "Страны (франц.).". Я приехал недавно и не был еще случай его
etudier "Изучить (франц.).".
С эта извинения, я скажу, helas! "Увы! (франц.)" Мосье Симпсон очень
истинно догадалась. Не надо добавлять? Helas! Я уже слишком много сказать.
Эжени Лаланд".

Я тысячи раз целовал эту благородную записку и, вероятно, совершил
множество других безумств, которых сейчас уж и не припомню. А Толбот все
еще не возвращался. Ах, если б он хоть смутно догадывался о страданиях,
какие причинял другу своим отсутствием, неужели он не поспешил бы их
облегчить?
Однако он не возвращался. Я написал ему. Он ответил. Его задерживали
неотложные дела - но он скоро вернется. Он просил меня быть терпеливее
уморить мой пыл - читать успокоительные книги - не нить ничего крепче
рейнвейна - и искать утешения в философии. Глупец! Если он не мог приехать
сам, отчего, во имя всего разумного, он не прислал в своем письме
рекомендательной записки? Я написал ему вторично, умоляя прислать таковую.
Письмо мое было мне возвращено все тем же слугой со следующей
карандашной надписью - негодяй уехал к своему господину:

"Уехали вчера из С., а куда и надолго ли - не сказали. Поэтому я
решил лучше письмо вернуть, узнавши вашу руку, потому что вам всегда
спешно.
Ваш покорный слуга Стабсс".