"Эдгар Аллан По. Бон-бон" - читать интересную книгу автора

Побуждаемый сими просвещенными взглядами, наш герой предложил
джентльмену присесть, а сам, воспользовавшись случаем, подбросил в огонь
несколько вязанок, поднял опрокинутый столик и расставил на нем несколько
бутылок mousseux "Игристого (франц ).". Быстро завершив эти операции, он
поставил свое кресло vis-d-vis "Напротив (франц.)." кресла своего партнера
и стал ждать, когда же тот начнет разговор. Но даже план, разработанный с
наибольшим искусством, часто опрокидывается при малейшей попытке его
осуществить, и наш restaurateur был совершенно обескуражен первыми же
словами посетителя.
- Я вижу, вы меня знаете, Бон-Бон, - начал гость, - ха! ха! ха! - хе!
хе! хе! - хи! хи! хи! - хо! хо! хо! - ху! ху! ху! - и дьявол, тут же
отбросив личину святости, разинул во всю ширь, от уха до уха, рот, так что
обнажился частокол клыкастых зубов, запрокинул назад голову и закатился
долгим, громким, зловещим и неудержимым хохотом, меж тем, как черный
пудель, припав задом к земле, принялся с наслаждением ему вторить, а
пятнистая кошка, отпрянув неожиданно в самый дальний угол комнаты, стала
на задние лапы и пронзительно завопила.
Философ же повел себя иначе; он был слишком светским человеком, чтобы
смеяться подобно собаке или визгом обнаруживать кошачий испуг дурного
тона. Он испытывал, следует признать, легкое удивленье при виде того, как
белые буквы, составляющие слова "Rituel Catho-lique" на книге в кармане
гостя, мгновенно изменили свой цвет и форму, и через несколько секунд на
месте прежнего заглавия уже пылали красными буквами слова "Regltre des
Condamnes" "Реестр обреченных (франц.).". Этим поразительным
обстоятельством и объясняется тот оттенок смущения, который появился у
Бон-Бона, когда он отвечал на слова своего гостя, и который, в противном
случае, по всей вероятности, не наблюдался бы.
- Видите ли, сэр, - начал философ, - видите ли, по правде говоря... Я
уверен, что вы.., клянусь честью.., и что вы прокл.., то есть, я думаю, я
полагаю.., смутно догадываюсь.., весьма смутно догадываюсь.., о высокой
чести...
- О! - а! - да! - отлично! - прервал философа его величество, -
довольно, я все уже понял. - И вслед за этим он снял свои зеленые очки,
тщательно протер стекла рукавом сюртука и спрятал очки в карман.
Если происшествие с книгой удивило Бон-Бона, то теперь его изумление
сильно возросло от зрелища, представшего перед ним. Горя желанием
установить, наконец, какого же цвета глаза у его гостя, Бон-Бон взглянул
на них. И тут он обнаружил, что вопреки его ожиданиям цвет их вовсе не был
черным. Не был он и серым, вопреки тому, что можно было бы предположить -
не был ни карим, ни голубым - ни желтым - ни красным - ни пурпурным - ни
белым - ни зеленым - и вообще не был никаким цветом, который можно сыскать
вверху в небесах, или внизу на земле, или же в водах под землей. Словом,
Пьер Бон-Бон не только увидел, что у его величества попросту нет никаких
глаз, но и не мог обнаружить ни единого признака их существования в
прежние времена, ибо пространство, где глазам полагается пребывать по
естеству, было совершенно гладким.
Воздержание от вопросов по поводу причин столь странного явления
вовсе не входило в натуру метафизика, а ответ его величества отличался
прямотой, достоинством и убедительностью.
- Глаза! - мой дорогой Бон-Бон - глаза, говорите вы? - о! - а! -