"Эдгар Аллан По. Эссе" - читать интересную книгу автора

какой бы то ни было аллегорией можно внушить истину, что, например,
метафора способна не только украсить, но и доказать тезис, можно легко
опровергнуть; не трудно было бы и показать, что дело обстоит иначе: но все
это не имеет отношения к моей нынешней цели. Одно ясно - если аллегория
когда-либо устанавливает какой-то факт, то ценой уничтожения вымысла.
Когда скрытый смысл проходит под явным где-то очень глубоко, так, чтобы не
смешиваться с ним, если мы того не пожелаем, не показываться на
поверхность, пока его не вызовут, только тогда он и уместен в
художественном вымысле. В лучшем случае аллегория мешает тому единству
впечатления, которое для художника дороже всех аллегорий на свете. Однако
наибольший вред она причиняет самому важному в художественном произведении
- правдоподобию. Ни один мыслящий человек не станет отрицать, что "Путь
паломника" до смешного переоценен и что своей кажущейся популярностью он
обязан одной или двум из тех литературных случайностей, которые хорошо
известны критикам; но удовольствие, которое от него можно получать,
оказывается прямо пропорциональным читательской, способности заглушать
основную линию и отбрасывать, аллегорию или же неспособности ее понять.
Лучшим и весьма замечательным примером искусного и разумного применения
аллегории, где она всего лишь тень или проблеск и где сближение ее с
правдой ненавязчиво, а потому приятно и уместно - это "Ундина" да ла Мотт
Фуке.
Но явных причин, помешавших популярности м-ра Готорна, недостаточно,
чтобы повредить ему в глазах тех немногих, кто посвятил себя книгам. Эти
немногие мерят автора иначе, чем читатели: не по тому, что он делает, не в
большой степени - и даже главным образом - по тому, какие способности он
обнаруживает. В этом смысле Готорн занимает среди американских литераторов
место, которое можно сравнить с местом Колриджа в Англии. Эти немногие,
вследствие известного извращения вкуса, неизбежно вызываемого длительным
погружением в книги, не могут считать ошибки ученого человека за ошибки.
Эти люди склонны считать неправым скорее читателя, чем образованного
писателя. Но дело в том, что писатель, стремящийся произвести впечатление
на читателей, всегда не прав, когда это ему не удается. Насколько м-р
Готорн обращается к читателю, я, разумеется, решать не могу. Его книги
содержат много скрытых доказательств того, что они написаны только для
себя и друзей.
В литературе издавна существует пагубное и необоснованное
предубеждение, которое нынешний век призван уничтожить, а именно мысль,
что при оценке достоинств сочинения немалую роль играет его объем. Я не
думаю, чтобы даже худший из журнальных рецензентов стал утверждать, что
размеры произведения могут сами по себе претендовать на наше восхищение.
Гора самой своей величиною действительно вызывает у нас представление о
величавости, но ничего подобного мы не испытываем при созерцании даже
"Колумбиады". Этого не говорят и "Обозрения". Но в таком случае как
понимать их постоянный лепет о "длительном усилии"? Допустим, что эта
длительное усилие имело результатом эпическую поэму; так будем же
восхищаться усилием (если это - вещь, восхитительная), но не эпосом только
ради затраченных, на него усилий. В будущем здравый смысл, возможно,
заставит оценивать творение искусства скорее по выполненной задаче и по
производимому впечатлению, нам по затраченному на него времени или
количеству "длительного усилия", оказавшемуся необходимым для создания