"Георгий Георгиевич Почепцов. История русской семиотики до и после 1917 года" - читать интересную книгу автора

методологий, примером чему может служить статья "Лирика и эксперимент" из
книги "Символизм" (1910), где


символический компонент 49
подвергнуты обстоятельному анализу ритм русской поэзии на вполне
конкретных примерах. Отправной точкой статьи становится следующее достаточно
жесткое замечание: "Само лирическое стихотворение, а не отвлеченные суждения
о том, чем должно оно быть, ложится в основу исследования" (Там же.
С.183). Теорию словесности он видит в качестве еще недостаточно опытной
науки, поскольку она "не построена на достаточном количестве
проанализированного материала" (С.184).
Интересно, что символическое единство он определяет как единство формы
и содержания (Белый А. Эмблематика смысла // Там же),
т.е. не замыкается в одном понятии формы или в одном понятии содержания. То
новое, что приносит символизм, он видит в в подключении к современным
проблемам всего многообразия прошлых культур:
"попытка осветить глубочайшие противоречия современной культуры
цветными лучами многообразных культур; мы ныне как бы переживаем все
прошлое: Индия, Персия, Египет, как и Греция, как и средневековье, --
оживают, проносятся мимо нас эпохи, нам более близкие. Говорят, что в важные
часы жизни пред духовным взором человека пролетает вся его жизнь; ныне пред
нами пролетает вся жизнь человечества; заключаем отсюда, что для всего
человечества пробил важный час его жизни. Мы действительно осязаем что-то
новое; но осязаем его в старом; в подавляющем обилии старого -- новизна так
называемого символизма" (Там же. С.55).
Это парадоксальное высказывание -- самое "модерное" на тот период
направление видит свою новизну в четких отсылках на прошлое. Но оно отражает
действительную включенность в "банк данных" символизма всех эпох и всех
народов. Другим объяснением этого феномена может стать то, что символизм в
определенном смысле выходит на метауровень, порождая не только тексты, но и
теорию их, а такого рода "самоописания" в сильной степени кристаллизуют
вокруг себя не только свою действительность, но и любую другую.
Символисты занимались не только литературой, они были Достаточно
активны и в теоретическом отношении. Соответственно это меняло и формировало
теоретический климат той эпохи. Как следствие, создавая благоприятный в
семиотическом плане контекст. Одновременно открывая определенное оправдание
этому, что выражается следующими сло-


предыстория семиотики в России 50

вами А. Белого: "У нас нет повседневности: у нас везде святое
святых. Везде проклятая глубина русской натуры отыщет вопрос: упорную
повседневность работы разложит мировыми проблемами" (Белый А.
Арабески // Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. В 2-х тт. -- Т.
2. -- М., 1994. С. 327-328). Перед нами как бы иной тип переживания
действительности, который требует для ее понимания большей теоретичности.
1.6. ТЕАТРАЛЬНЫЙ КОМПОНЕНТ