"Георгий Георгиевич Почепцов. История русской семиотики до и после 1917 года" - читать интересную книгу автора

духовными силами сравнительно со своими дедами, людьми XVI в., или
религиозно-нравственная самоуверенность отцов подорвала духовную энергию
детей. Весьма вероятнее, разница произошла от того, что изменилось наше
отношение к западноевропейскому миру" (Ключевский В. Курс русской
истории. Ч. III. М., 1912. С.332).
Общий вывод его таков: "западное чувство вышло из чувства национального
бессилия, а источником этого чувства была все очевиднее вскрывавшаяся в
войнах, в дипломатических сношениях, в торговом обмене скудость собственных
материальных и духовных средств перед западноевропейскими, что вело к
сознанию своей отсталости" (Там же. С.333). Об этом же говорит и
П.Милюков. подчеркивая, что влияние носило материальный, а не идейный
характер. "Прежде чем началось влияние западных идей, в русской жизни
сказалось влияние быта, влияние обстановки высшей культуры, а затем
(или, вернее, рядом с этим) и влияние европейских прикладных, технических
знаний" (Милюков П. Очерки по истории русской культуры. Ч. 3. СПб.,
1903. С.98).


предыстория семиотики в России 64
Этот параметр доминирования другого работает и в случае чисто
внутреннего влияния. К примеру, Петр Бицилли в своей работе об
И.Аксакове, которого он считал "самым интересным и значительным
теоретиком нации", обозначил следующую закономерность: "русская культура --
славянофилы поняли это, и в этом их огромная заслуга -- была культурой
только тонкого верхнего слоя народа. Действительно, по сути именно через
такой процесс оформляется любая национальная культура: она зарождается в
общественных верхах и оттуда постепенно спускается вниз. Отличие, однако,
русского национально-культурного развития от всякого другого "нормального"
состоит в том, что слой, который в культурном отношении поднялся над
другими, именно в этот момент подъема в социальном отношении был в упадке и
терял свое значение как руководитель. Русская культура оформляется и как
культура аристократическая тогда, когда ударил последний час русской
аристократии" (Бицилли П.М. Иван Сергеевич Аксаков и его философия
нации // Бицилли П.М. Избранные труды по филологии. М., 1996. С.102-103).
С Аксаковым связан и другой эпизод вмешательства государства в
личную жизнь, вероятно, трудно представимый на западной почве --
правительственный циркуляр 1849 г., запрещавший носить бороды.
Аксаков пишет в ответ начальнику полиции: "путем целой жизни дойдя до
убеждения, что неслужащему русскому человеку нужно ходить в русском платье и
с бородой, -- вдруг торжественно от него отказаться, обриться и переодеться
-- тяжелее, чем доживать свой век в деревенском уединении" (цит. по
Милюков П. Из истории русской интеллигенции. Ч. 1. СПб., 1903. С.70).
Постоянный "приток-отток" западного влияния характеризует всю историю
России (в этой же плоскости объяснима и последняя "перестройка"). Мы
называем Петра в качестве первого в этом ряду, однако его отец Алексей
Михайлович заявил все преобразования уже в период своего царствования.
Правда, В.Ключевский характеризует его интересным образом, который
подойдет, вероятно, для любого периода России. "Царь Алексей Михайлович
принял в преобразовательном движении позу, соответствующую такому взгляду на
дело: одной ногой он еще крепко упирался в родную православную старину, а