"Николай Михайлович Почивалин. Сибирская повесть" - читать интересную книгу автора

Сильно близорукому, мне кажется, что высокая фигура выдвигается из
темноты как-то сразу, неожиданно; на фоне темного неба она выглядит еще
массивнее.
- Вот вы где, - не удивляясь, говорит Карл Леонхардович. - Добрый вечер.
- Садись, Карл Леонхардович, - приглашает Максим Петрович.
- Да нет, поздно уже. Я вот товарища ищу. Проголодались, наверно?
- Спасибо, Карл Леонхардович. Я так поужинал, что два дня не захочу.
Купаться еще будем.
- Ну, смотрите. А я сходил, мяса выписал, приготовил. Захотите - на
столе будет стоять. Кофе - в кастрюле.
- Спасибо.
- Огурцы завтра, Карл Леонхардович, собрать надо, - напоминает Максим
Петрович. - Да отправить. А то похвастались, а четыре дня не сдаем.
Порядочно их там.
- Машина в пять утра придет, знаю, - кивает Карл Леонхардович.
Несколько минут председатель и бригадир говорят о своих колхозных
делах, потом Карл Леонхардович прощается.
- Ну, спокойной ночи, пойду. Дверь открыта будет, мы тут не запираемся.
Плотная фигура Карла Леонхардовича растворяется в темноте, некоторое
время слышится его учащенное - в гору - дыхание, потом снова все стихает.
- Скупые мы какие-то на хорошее слово, - задумчиво говорит Максим
Петрович. - Вроде о человеке хорошо сказать можно только тогда, когда он -
покойник. В саду я тебе давеча про Карла нашего сказал - золотой, мол,
человек. А тебе, я заметил, не понравилось.
Он тебе-то про свою жизнь не рассказывал?
- Нет.
- А ты сам не попытал?
- Нет, не попытал, - повторяю я.
- Вот видишь как: живем рядом с хорошими людьми, а чем они хороши - и
узнать нам неохота. А их, настоящих-то людей, коль поглядеть, - много. И
не все они обязательно на виду да с орденами. Иной вот, как и он, - вовсе
незаметный, а цена ему - не меньше... Ты ему сколько лет дашь?
- Ну, лет пятьдесят, пятьдесят пять.
- Сказал! Седьмой десяток доходит.
- Ну да?!
- Вот тебе и "ну да"! - удовлетворенно хмыкает Максим Петрович. - Ты
вот о старике писать приехал, а Карл Леонхардович еще в двенадцатом году
его на выставке видел.
- Не может быть! - ахаю я. - Максим Петрович, расскажите!
- Об этом сам у него спроси, а вот о жизни его рассказать могу. Девятый
год наши тропки рядышком бегут...
Собираясь с мыслями, Максим Петрович задумчиво потирает бритую голову.
- Работал я тут первый год председателем, в войну.
Вот мне раз и звонят из города. Специалиста, спрашивают, не возьмете? А
я не только специалисту - любому бы завалящему мужичишке рад был. По всей
деревне из мужиков только я да парторг мой, Седов. Его-то уж и за мужика
считать нельзя было. Хворый, душа в нем только на злости и держалась - все
хотел дождаться, пока Гитлеру конец придет. Вот и весь наш мужской состав.
А остальные - бабы, девки да ребята малые, сам понимаешь... В общем,
давайте, говорю, за-ради бога, специалиста этого! А условия, спрашивают,