"Николай Михайлович Почивалин. Сибирская повесть" - читать интересную книгу автора

отсиживаемся, бережемся. Накрутишься, из седла ночью выпасть боишься - так
сон тебя валит, а днем хоть убей - не спится. Голова гудит, мысли покоя не
дают; подумаешь о своих - живы, нет ли? - и словно соли на рану кинешь!..
А в голове все одно: будь ты, мол, сам на фронте, с винтовкой, -
по-другому бы все обернулось.
Понимаю - глупо это, что там один человек стоит - песчинка в море! - а
все про свое: может, и в живых бы не был, а душу бы не травил. Да не
только думал эдак-то - действовать пытался. Как до какого района дойдем, я
в военкомат. Покажу партбилет - сразу чуть не повестку в руки суют. А
спросят, откуда да что, услышат про коровье мое войско - руками машут. На
иного накричишь, так хоть позвонит, справится. А конец все равно один:
"Идите, товарищ Мельников, идите..."
Ну, дальше и идем. Неделю идем, вторую, третью.
Тут с харчами да с кормами подбиваться начали. Нам-то еще ладно, молоко
всегда есть, - я на него, к слову, с тех пор смотреть не могу. А с
коровами хуже. Травы пожгло, да и время-то уж им отходит, сена тоже нет.
Бумажки были у нас подходящие - грозные, да ведь бумажками-то не
накормишь. Пока доказываешь да горло по телефону рвешь - дальше идти надо.
И начали мы тут, брат ты мой, партизанить! Увидим на поле стога - берем,
копны на лугах - наши! Не совру тебе - один раз на разъезде теплушку
прессованного сена армейского взяли. А что поделаешь? В общем, если под
меня в ту пору закон от седьмого августа подвести, - лет на полтораста
отсидки бы как пить дать набрал!..
И чего мы на дорожке своей не нагляделись! Пожары, бомбежки,
ребятеночки без родителей - ужас! Горит земля... Иной раз кажется, что
умом сейчас тронешься. Что сделать, чем помочь, когда у тебя - только две
руки, да и те без винтовки? Ворочается все у тебя в груди - аж стонать
примешься. Да злость в тебе поднимается.
Где ж мы, думаю, раньше были? Как так получилось?
Озлобишься вот так и айда опять стада поднимать. Как ни раскидывай, а
верно выходит, что самое твое первое дело сейчас - коров в целости
довести...
Так вот и шли... Шли-шли да к концу второго месяца за Волгой и
оказались. Сдал я свое коровье войско, написал объяснение, сколько да
почему недостает; помню, пишу, а самого трясет. Дня три уж не по себе
что-то было, а тут совсем скрутило. Ну ладно, отчитался честь по чести, с
братанами своими по мытарству распрощался да и прямой дорогой в военкомат.
Теперь-то, думаю, не откажут... И что ж ты скажешь? До военкомата дошел,
начал по ступенькам подниматься и - кувырк... Как уж там меня к врачу
доставили, что со мной делали - не помню.
Простыл, в чирьяках весь, да еще похуже - сыпняк гдето подцепил. Хотя и
не мудрено: оборвался, обовшивел, где ведь только не отирался. И завертело
тут меня!
Из больницы - в госпиталь, из госпиталя - в больницу, из одного города
в другой. Только вот тут, в Сибири, и очухался, с осложнением потом лежал.
Вон как скелеты в музеях - таким и я на ноги поднялся...
Выписали меня в казенных подштанниках - своего ведь только и было, что
партбилет на сердце, - опять в военкомат. И опять мне обратный ход. В
почках что-то нашли. Слушаю, что мне говорят, и не вижу никого - аж в
глазах от обиды потемнело! Вышел, иду по городу, а меня ветерком