"Николай Михайлович Почивалин. Моя сберегательная книжка (рассказ)" - читать интересную книгу автора

рассказали.
- Ну, это пустяки! - отмахивается Мария Николаевча. - Подъехали, помню,
к Кочкарлейской школе, ребята выбежали, кричат, а ты так, с укоризной,
спрашиваешь:
"Ну, чего кричите?.."
Мария Николаевна берет поднятую мною с пола книжку, показывает на нее:
- Вот так, Коля, и живу. Отработала, на пенсию вышла. Дома сижу да
книжки читаю. Одна, только воспоминания и остались. Племянница моя умерла,
слышал?
- Слышал, Мария Николаевна.
- Одна-одинешенька, как перст, - вздыхает старушка, и глаза ее
туманятся.
Полчаса спустя, оглядываясь и помахивая все еще стоящей на крыльце
учительнице, мы идем дальше. Алексей добродушно ворчит:
- Зря старая на одиночество жалуется. У редкого столько родни
наберется: все село, считай. Всех ведь за полвека выучила тут... Как кто
откуда ни приедет, так к кому первым делом? К Марь Николавне. И старый, и
малый - все к ней... Одиночество!..
Каменная, дореволюционной кладки школа, вставшая поперек улицы, делит
село на две части. Я больше любил эту, нижнюю, сторону и сейчас, многое
узнавая, оглядываюсь. Вон и наша машина из проулка выглядывает, вон дом, в
котором мы прежде жили...
- Не забыл? - спрашивает Алексей.
- Ну, что ты!..
По заросшей травой улице, прямо на нас, торопливо, почти бегом, идет
пожилая женщина в повязанном покрестьянски белом платочке. Я не знаю ее,
это мне уже ясно, но почему-то смутно начинаю волноваться, в
нерешительности останавливаюсь.
Хочу предупредить женщину об опасности - на пути ее лежит бревно, она,
не глядя под ноги, быстро переступает через него, подбегает ко мне и, не
говоря ни слова, часто целует теплыми мягкими губами. С пожилого,
изрезанного морщинами лица на меня из далекого смотрят молодые и
прекрасные, наполненные слезами глаза.
В сердце что-то сдвигается с места, и вот из него, больно торкнувшегося
сердца, а не из отказавшей вдруг памяти, судорожно продирающейся сквозь
толщу лет, вырывается у меня жалобно и радостно:
- Теть Maшa!
- Я, голубчик, я, Коленька! - прижатая меня, как маленького, к груди,
шепчет женптина. - Узчал старенькую?
Сквозь горячий туман, оставив на лице женщины только эти, не тронутые
временем лучистые молодые глаза, я мысленно разглаживаю ее глубокие
морщины, возвращаю обожженным годами щекам их былые округлость и краски и
окончательно узнаю в ней подругу и ровесницу моей молодой, рано
скончавшейся матери.
- Узнал, тетя Маша, узнал!
- Приехал на родную могилку? - спрашивает она и без всякого упрека
говорит: - Как же я тебя ждала долго!
Тетя Маша!..
...В 1918 году молодая учительница, недавно кончившая гимназию,
познакомилась на станции Злынка, ныне Брянской области, с местным лесничим