"Роман Подольный. Согласен быть вторым" - читать интересную книгу автора

- Интересная формулировка. Я бы даже сказал - интересная до очевидности.
Вы ведь на третьем курсе, молодой человек? Ну конечно же, да, на третьем.
Давайте-ка я на вас посмотрю... В артисты вы вряд ли годитесь. Ну, да
что-нибудь придумаем. Приходите-ка завтра, молодой человек, ко мне, на
студию.
...Прошло полгода. Стоял сентябрь.
- Илюша, - мягко сказал Великий режиссер, - поработай, дружок, еще над
этим сценарием, реши окончательно, будем мы его ставить или нет.
- Хорошо, Василь Васильевич.
- Я тебе говорил уже, что это обращение слишком длинно для рабочей
обстановки. Василий, поверь мне, будет звучать столь же уважительно.
Год начинался для меня великолепно. Я теперь был не просто студентом
четвертого курса. Мое имя появилось в титрах первой картины. Пока оно стояло
после скромного титула "ассистент режиссера", но я был бОльшим - личным
секретарем, ближайшим помощником, тем, кого в XVIII веке называли
наперсником. Я не смог стать талантом. Я сумел стать таланту необходимым.
Вторым - рядом с Первым.


5

- Как это будет великолепно, - задумчиво сказал шеф. - Бесчисленные языки
пламени и, среди них, из них - живое существо. Прекрасно.
- Значит, вы поверили в мою идею? - напряженно ждал ответа человек,
сидевший за столом напротив него.
- Поверил? - с величественной иронией Василий Васильевич покачал своей
огромной головой. - Причем здесь вера или неверие? Я сниму фильм про вашу
идею.
- Но если не верите, то зачем вам этот фильм?
- Его интересно снимать.
- Хорошо же. Я покажу вам фотографии, которые никому не показывал. Пока.
Боялся. - Гость лихорадочно расстегивал застежки портфеля, бормоча: - Я
просмотрел тысячи, десятки тысяч снимков. Огонь часто снимают. Костры, печи,
камины, пожары... Есть и любители фотографировать огонь. У одного оказалась
тысяча триста снимков. Сейчас он за меня. И два его снимка со мной. И еще
шесть снимков других фотографов - наиболее убедительные.
Я не мог оставаться на своем диване, с книжкой. Бросил ее, подсел к
столу.
Фотографии были цветные и черно-белые, хорошие и неудавшиеся. Но на всех
них отчетливо выступало среди языков пламени существо, больше всего похожее
на ящерицу, узкую и стремительную.
- А сколько фотографий у меня есть еще! - возбужденно говорил гость. - Но
эти все-таки самые лучшие, - великодушно сознался он.
Впрочем, оглядев нас, он понял, что даже самые громкие слова могут только
испортить впечатление, и откинулся в кресле, скрестив руки на груди. Я
следил за ним краем глаза. Сейчас с широченного лобастого и щекастого лица
этого человека слетело недавнее болезненное выражение.
Ему поверили - пусть на секунду, и большего сейчас ему не нужно было.
А фотографии интересные. Правда, у меня был знакомый, который еще в
восьмом классе дюжинами изготовлял очень доказательные фото летающих