"Иван Григорьевич Подсвиров. Синие скалы " - читать интересную книгу автора

тьмой, причудливыми очертаниями кустов, внезапным всплеском крыльев
каких-то ночных птиц. Но Поля наклонилась надо мной, поцеловала меня в лоб
горячими, влажными губами, и опять повеяло от нее чем-то родным,
материнским.
- Умница! Храбрый какой... Вылитый отец! Слышь, стучат? Это косари. Они
косы отбивают. Ты слухай их, сиди и слухай. Тут кругом - люди!
- А я посвистывать буду, - сказал отец.
Они ушли.
С печалью и тревогой я смотрел им вслед, пока они не растаяли в кустах,
облитых призрачным лунным светом. Вдали дымились леса, а на выгреве я
различал мигающие огоньки - то косари запалили на своих делянах костры.
Однако я испытывал непреодолимое чувство страха, в голову лезли всякие
мысли - о волках, которые при луне рыскают по балкам, о медведях, бредущих
полакомиться малиной, Треснет ветка, почудится тонкий мышиный писк, а я уж
думаю: зверь... Вздрогну, сожмусь в комок и сижу не дыша, ни жив ни мертв.
Из этого оцепенения меня выводит ободряющий свист отца. Он раздается
через равные промежутки времени, удаляясь куда-то в глубь балки. С каждым
разом он все глуше, слабее. А вот и совсем смолк. Сижу в ожидании свиста,
вобрав голову в плечи, притаившись, страшась оглянуться назад. Проходит
полчаса, может быть, час - отец не откликается. Луна за облака зашла,
стемнело гуще...
- Папа-ань! Тетя-а! Где вы-и-и! - вскакивая на ноги, вне себя кричу я.
И-и-ы-ы!.. - эхо отдается со всех сторон, волнами перекатывается по
туманным балкам, гудит в нелюдимых верхушках деревьев, возвращая ко мне
мой голос, странно изменившийся. Как будто много людей пробудились от
тяжкого сна и, подражая мне, глухо и недовольно кричат из тьмы. Мне
становится жутко, я весь дрожу и, напрягая голос, изо всех сил тяну:
- Па-апа-а-ань! Те-етя-а-а!
Я кричу и кричу, пока не добиваюсь ответного свиста.
Великая радость охватывает меня, в груди гулко колотится сердце: они
живы, на них не напал медведь!.. Они щиплют для меня малину. Я смахиваю
рукавом слезы со щек, смело сажусь на землю. Свист повторяется, и все во
мне ликует. Идут! Они уже набрали малины. Из балки вскоре долетает
сердитый голос отца:
- Чего кричишь? Тут мы!.. Эх, всю обедню испортил.
Всем расколоколил про нас.
- А, ладно! - тихо посмеивается Поля. - Шила в мешке не утаишь. Пошел
по малину - не бойсь руки наколоть.
Раздвигаются кусты, отец с Полей выходят на чистое, отряхиваются от
приставших к одежде листьев. Поля одной рукой поправляет растрепавшиеся
волосы, другой - протягивает мне пучок веточек с рясными крупными ягодами:
- Ешь, соколик...
Луна краешком выглядывает из-за темного облака, в ее свете глаза Поли
искрятся смятенно-тихим счастьем.
Она ведет меня за руку, задумчиво покусывая травинку, - кроткая,
присмиревшая,,. Отец попыхивает сзади нас самокруткой и знай себе молча
бухает сапогами по захолодавшей земле.
На другой день тетки только и говорили про нашу прогулку за малиной.
Шушукались между собой, похихикивали в платки, пряча глаза от Поли,
которая похаживала мимо них гордой, независимой походкой, и все