"Михаил Петрович Погодин. Суженый " - читать интересную книгу автора

попотчевать и нас для праздника.
- А почему бы и не так, красные девицы? - отвечал Гостинцев - (Филат
тому и рад) - и тотчас поднес им сверток с конфектамй, взяв его без торгу у
разносчика.
- Помилуйте, да мы шутили, нам совестно.
- Что вы это делаете, проказницы? - закричала старуха, окрысясь на
молодиц. - Ах, мои матушки, уж с незнакомым человеком начали
растарабарывать. Вот какова удаль!
- Ничего, сударыня, не извольте гневаться, - нынче день праздничный;
прошу вас покорно откушать; от хлеба-соли не отказываются, - и с поклоном
начал всех их потчевать. Те понекались, понекались, наконец взяли по
немногу.
- А у вас сейчас съехала со двора пара - что за кони! - сказал он,
заводя речь и оборачиваясь к старухе, между тем как разносчик, которому
нарочно была дана крупная ассигнация, искал ему сдачи.
- Хозяева выехали на бег - покатать мою Дунюшку.
- Дунюшку?
- Да, они скоро и воротятся: что-то снег порошит, а на Афимье Федоровне
салоп-ат новый, с иголочки. - Позевайте, позевайте, девки, да и в хоромы:
надо ведь убирать кое-что.
Между тем разносчик разменял бумажку в ближней мелочной лавочке и
принес сдачи. Иван, разочтясь с ним и сказав еще несколько слов со старухою
и девушками, рассудил за благо не оставаться больше с ними, чтоб не навесть
подозрения, и, довольный тем, что на первый случай завел знакомство,
распростился с новыми знакомыми, оставя их в полном удовольствии рассуждать
о его любезности и живости.
Таким образом явилось новое лицо на его сцене. План его стал
определяться. На няню Дунину устремил он свое внимание как на полезное
орудие; чрез нее хотел он завесть связи с своею красавицею. - Для этого надо
было сперва приобресть полную доверенность старухи и обеспечить успех с этой
стороны. Вот первая задача.
Гостинцев до такой степени занят был всегда настоящим делом, ближайшими
средствами, что вовсе позабывал на время о цели. Он стал ходить всякое
воскресенье в Хлыново и всякий раз здоровывался, разговаривал с нянею; потом
подослал старушку, будто бы тетку свою, для знакомства с нею, чтоб иметь
случай угощать их вместе и выведывать разные домашние подробности. Наконец
уже он решился показаться Дуне.
Однажды в последнее воскресенье пред Рождеством, после обедни, когда
уже он начертил для себя план действий и, уверенный в старухе, сбирался
подпустить ей турусы на колесах, чтоб выхлопотать себе первое свидание, она
предупредила его неприятным известием, что к Дунюшке присватывается богатый
жених из железного ряда, пожилых лет, вдовец, с четырьмя детьми, что имения
у него несть числа, что дом у него в Таганке - полная чаша, что имя его
мудреное она позабыла и что через пять дней накануне сочельника назначен
смотр.
- Да милости просим, - сказала ему старушка по сообщении сего
известия, - ко мне чайку напиться во вторник после Рождества: я именинница,
и с Аксиньей Игнатьевной (имя его мнимой тетушки): хозяев дома не будет. Они
тоже уедут в Сыромятники, на званый обед.
Иван простился с нею, обещав поздравить ее в день ее ангела.