"Радий Погодин. Трень-брень (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автора

шпулька и на нее нитка наматывается.
Старуха Маша поморщилась.
- Перестань крутить хупалку, у меня от нее в голове мелькает. Рыжая
Марфа такая же упрямая была, поперечная. - Маша опять повернулась к
бабушке. - Ну, вспомнила? Мар-фа ры-жа-ая.
- Ольга, садись. Ешь пироги, - приказала бабушка.
Ольга потрясла головой.
- Не хочу. Я в Архангельске ела.
- Сейчас дети закормленные, - словно извиняясь за внучку, сказала
бабушка. - Даже вкусненького не хотят.
- Закормленные. Особенно мой Аркадий, - кивнула старуха Маша. - Как
же ты, Клаша, не помнишь рыжую Марфу? На высоких каблуках все еще
фасонишь, а памяти нет, - рассердилась она. - Ну, Марфа... Неужели не
помнишь? Она за поскотиной жила. На отрубе. У реки.
- Не помню Марфу! - Бабушка тоже начала сердиться. - А каблуки к
этому не касаются. Чем выше каблук, тем выше у женщины настроение.
- Не воображай. Ты всегда воображала - старые песни на новый лад
перекраивала. - Маша махнула на бабушку рукой, повернулась к старухе Даше.
- Я говорю, у нас в деревне рыжая Марфа жила. Я соображаю: на кого
девчонка похожа? На рыжую Марфу похожа. Такой же зловредный цвет. И
угораздило же такой родиться! Бедняжка. - Старуха Маша погладила Ольгу по
голове. Поцеловала.
Ольга съежилась.
- Рыжая Марфа несчастная. Она, знаешь, померла от мороза. Закоченела.
У нее изба сгорела до угольков. Ей ночевать негде было, и никто ее к себе
не пустил. Все за скотину боялись. Марфа своими бесстыжими глазами на
скотину хворь наводила. Темный народ был. Так и замерзла. Нашли ее утром
на паперти. Лежит снегом засыпанная, только рыжие волосы на снегу горят.
Ольга еще больше съежилась.
Маша сорвалась с места, побежала к окну.
- Ты что перестал? Играй вальс из Ляховицкой. Ляховицкая на шкафу! -
закричала она.
Старуха Даша обняла Ольгу.
- Не обращай внимания. Маша старуха добрая. Чуткости у нее маловато,
а доброта есть. Последним поделится.
- Неужели добротой можно оправдать глупость? - спросила Ольга.
Бабушка кинула на нее растерянный взгляд.
- Помолчи, не тебе судить Машу. Не доросла. Кушай вот вкусненькое.
- Я ее не сужу. Я ее просто боюсь.
- Нашел? - крикнула Маша в окно. - Медленно играй, не скачи по
клавишам, как козел по грядкам.
Она вернулась к столу, села грузно и снова принялась терзать бабушку:
- Ну, как же ты, Клаша, не помнишь рыжую Марфу? Такой цвет и в гробу
вспомнить можно.
- Я твоему Аркашке за этот самый цвет уши нарвала, - сказала старая
дворничиха.
- То-то он сегодня фальшивит. - Маша откусила пирога. - У тебя своих
нет, потому и хохочешь.
- Ага. Я своих в войну похоронила.
- Легко тебе живется! - Старуха Маша сказала это по инерции, потом